– По-немецки мое имя пишется с Йот (J) – Jana. И меня стали называть Джей-Джей почему-то. Потом мне самому стало комфортно так себя называть. Я хотел придумать новую фамилию, и возникла идея зайти на сайт шведских фамилий, сделал ее через генератор – она мне понравилась.
Джей Альберг – невысокий, светловолосый, на затылке бессменная желтая шапочка, на ногах – разноцветные носки. Он работает в петрозаводском арт-пространстве Agriculture_club – занимается продвижением и планированием мероприятий. Джей может что угодно прибить, починить, покрасить, собрать, построить, или склеить, а еще говорит на пяти языках и подрабатывает репетитором и переводами.
Недавно Джей прошел медицинскую комиссию в Санкт-Петербурге и получил две справки: для смены документов в ЗАГС и для прохождения гормональной терапии и операций по изменению пола. Официальный диагноз Джея: "транссексуализм".
Своих биологических родителей Яна не знает, отчество ей придумали приемные родители. В их семье было уже двое сыновей, но мама всегда хотела дочку – так Яна попала в свою приемную семью. Сама Яна уже тогда не чувствовала себя ни мальчиком, ни девочкой.
Я тогда смотрела на грудь и думала: "Втянись обратно, что происходит?"
В начальной школе ее дразнили "Клара Захаровна" или "Бич-скейтерша" – она росла в малообеспеченной семье и донашивала одежду за старшими братьями. В подростковом возрасте, когда ее тело начало меняться, она чувствовала сильный дискомфорт: отражение в зеркале ей не нравилось.
– Я тогда смотрела на грудь и думала: "Втянись обратно, что происходит?" Помню, мама сказала: "Так, пора купить лифчик". А я поняла, что это теперь насовсем, поняла, что мне в этом жутко некомфортно, но пыталась привыкнуть к этому.
Свое единственное платье Яна надела на школьный бал. Туфли на каблуках, на размер меньше, она взяла у мамы – своих у нее никогда не было.
– Эти туфли прям въелись в ноги, тебе нужно не только ходить в этих туфлях, но и танцевать, еще и в платье, будто ты голышом танцуешь на гвоздях при куче народа, – вспоминает Яна.
Из дневника Яны:
10 ноября 2012.
В автобусе к Геле приставал какой-то мужик. Что за общество! Съездили в "Макси", я снова убедилась в том, что в нашем городе не продают ничего стоящего. И еще в том, что я не создана для этого общества. Я не умею краситься, у меня плохая кожа, я не такая, как все, у меня другое мышление. Я не могу жить так. Я не хочу быть как все, но иначе жить в этом обществе невозможно. Они требуют стройных накрашенных швабр.
– В одном из тестов, которые я проходил на комиссии, нужно было продолжить фразу "Я мужчина, потому что..." или "Я мужчина, я должен...". А я пишу и думаю: "Блин, я же не мужчина, я никогда не стану настоящим мужчиной, и член я себе не стану пришивать, зачем мне все это нужно? Я просто хочу себя чувствовать так, как говорит мое внутреннее мироощущение. Оно говорит, что у меня нет груди, и я развиваюсь по мужскому телесному выражению, – рассказывает Джей.
Я никогда не стану настоящим мужчиной, и член я себе не стану пришивать, зачем мне все это нужно?
Таких, как Джей, в медицине называют трансгендеры. Президент Владимир Путин дал свое определение – "трансформеры". Внутреннее ощущение Джея не соответствует тому телу, которое у него есть сейчас, поэтому Джей носит мужскую одежду, называет себя местоимением "он" и хочет сделать операцию по удалению молочных желез. Для этого ему предстоит курс гормонов, от которых тело Джея начнет трансформироваться – изменится распределение жировой прослойки, рост волос, на лице начнет расти щетина, изменится запах тела, понизится тембр голоса. Могут измениться и первичные половые признаки.
– Есть трансгендеры, которые, принимая тестостерон, снимаются с иглы, чтобы родить ребенка. У некоторых получается. Это такой бородатый мужик с животом, – рассказывает Джей. – Ты мужик, ты не поймешь, но месячные. Месячные!.. Я чувствую себя, как мешок песка, который бросили, типа, лежи. У меня дикий дискомфорт с телом относительно именно вторичных женских половых признаков. Чтобы это преодолеть, одна из возможных опций – это прохождение комиссии и какое-то биологическое изменение.
Дожить до выпускного
В восьмом классе Яна влюбилась в старшеклассника и написала ему письмо, в котором призналась в своих чувствах. На перемене парень зачитал письмо своим одноклассникам, над Яной смеялся весь класс. В старших классах с ней училась девочка-лесбиянка – вместе с остальными Яна смеялась над ней, отпускала гомофобные шутки.
Все больше Яна чувствовала свою непохожесть на сверстников. Ни одноклассникам, ни родителям она ничего не рассказывала об этом. Она пыталась играть в волейбол с парнями, но из-за насмешек вернулась в женскую команду. Старалась не выделяться, не прыгать выше, не бить сильнее. Единственное ее желание – спокойно дожить до выпускного, чтобы не затравили.
В девятом классе Яна влюбилась в девочку, которая ходила с ней на волейбол, но признаться в чувствах на этот раз она не решилась.
Во дворе у Яны появилось новое прозвище – "Янка-лесбиянка"
– Я помню, как одноклассницу-лесбиянку травили. И потом, естественно, мы все смотрели порнушку, – откуда еще информацию брать, – и после этой лесбийской порнушки казалось: "Мне просто нравится этот человек, но я не лесбиянка какая-то, я не хочу вытворять с ней вот это все. Как я тогда могу себя идентифицировать? Я тогда какая-то недолесбиянка?"
Во дворе у Яны появилось новое прозвище – "Янка-лесбиянка".
Из дневника Яны:
Нет, я еще не определилась насчет моих чувств к Л. Я даже не знаю, как их можно назвать. Но мне нравится общаться с этим человеком, у нас похожие интересы. Л. смотрит сериалы всякие сериалы: Однажды в сказке, Шерлок, Светлячок – это круто, значит нам всегда будет о чем поговорить. И Л. действительно интересно со мной общаться, я в этом уверена.
"Это не у меня какая-то фигня"
В справке Джея, которую ему выдали в Петербурге, диагноз: "транссексуализм". В России это состояние считается "расстройством личности и поведения в зрелом возрасте". В международной практике Джею бы просто присвоили иное "состояние сексуального здоровья".
– Транссексуализм. Когда мама услышала это слово, ей стало плохо. Но я сказал: "Ты доверяешь специалистам?" – "Да, доверяю", – ответила она. Тогда я сказал: "Мама, если я приеду на комиссию, где будут сидеть врачи-специалисты, и эти врачи подтвердят мои слова и скажут, что это не у меня в голове какая-то фигня, а это реальное мироощущение и так сделать надо, и если у меня на руках будет справка и заключение, ты поверишь этому?" – "Да, наверное, поверю".
После комиссии маме Джея пришлось принять его таким, каким он хочет быть. Хотя ей до сих пор трудно переходить на мужские местоимения. Мама до сих пор считает его дочерью. С братьями Джей эту тему не обсуждает, зато друзья, вопреки опасениям, легко приняли его и переключились на новое имя.
– Мама больше на отрицание съезжала. Она мне как-то сказала: "Ты еще не встретила свою любовь". Я говорю: "Мам, я люблю этого человека". Она говорит: "Нет, вот любовь к мужчине...", – то есть для нее нет такого понятия, как любовь между женщиной и женщиной. В моем случае это любовь между женщиной и небинарным человеком. Она отрицала очень долго существование каких-либо чувств, это какая-то штука, которой не существует. Я это называю "гомодиссидентство": геев не существует, лесбиянок не существует, есть только чувства между мужчиной и женщиной. Но это не так.
С 15 лет Яна не брала деньги у родителей, подрабатывала почтальоном и занималась репетиторством, поступила в вуз на иняз. До 19 лет у нее не было никаких отношений – близость с кем-то пугала. Впервые заняться сексом она решилась только в 19 лет.
– Это был мой знакомый, он мне нравился, мы выпили, и после этого я подумала: "Ай, пошло оно все к черту, давай уже попробуем, что такое секс". Если бы это был человек, который уважает границы и хочет девушке доставить удовольствие, он бы нормально себя повел, он знал, что это был мой первый раз. Этому человеку было важнее получить удовольствие самому, поэтому у меня остались дико неприятные воспоминания об этом всем. В тот же год у меня был секс с девушкой, что было совершенно иначе, все было наоборот.
В университете Яна начала все больше осознавать свою сексуальность. Она читала в интернете статьи об ЛГБТ. Летом 2015 года, работая инструктором по рафтингу, она стала иначе относиться к своему телу – ей приходилось проводить все время у воды, ходить в плавательном костюме, быстро переодеваться у всех на виду, купаться обнаженной и не переживать о том, как она выглядит. Тогда же у нее "появился голос" – к ней стали иначе относиться, обязывал статус инструктора.
В конце лета Яна состригла длинные волосы, с которыми было неудобно плавать на рафте. Она стала активнее, много путешествовала. В 19 лет автостопом проехала по Италии, Германии и Норвегии, слетала по большой скидке в Бразилию, где познакомилась с местными ЛГБТ-сообществами, а ночью гуляла по фавелам.
"Слушай, я хочу тебе сказать... в общем, мне нравятся девушки"
Во время европейских поездок она часто влюблялась в женщин, хоть и безответно. На четвертом курсе уехала по обмену на учебу в Норвегию, в Россию вернулась, уже осознавая свою ориентацию. Тогда же она рассказала об этом друзьям. Сложнее всего было признаться лучшей подруге.
– В один прекрасный вечер мы сидели у нее дома: я сижу, что-то тереблю, как обычно, и не смотря ей в глаза: "Слушай, я хочу тебе сказать... в общем, мне нравятся девушки". На это последовали длительные обнимашки и моя подруга сказала: "Это нормально, и я принимаю тебя такой, какая ты есть, и люблю", – рассказывает Яна.
В 2018 году во время второй поездки в Норвегию она пыталась понемногу подвести к этой теме родственников. Во время телефонного разговора с братом она рассказала:
– Мне тут девчонка понравилась, – и отправила ее фото брату в мессенджере. – Неплохая, – оценил брат, никак не реагируя на влечение сестры.
Зимой 2018 года Яна вернулась в Россию и попросила друзей называть ее мужским местоимением и новым именем
Позже она разговаривала по телефону с мамой:
– Как дела?
– Не очень, у меня тут любовные переживания.
– Что он сделал?
– Не он.
– Значит, ты что-то сделала? Тебе другой человек нравится?
– Нет, не я.
– А что тогда? – наконец сдалась мама. – Ладно, я все поняла.
– Ты ничего не поняла, – отвечает Яна.
– Ну, как же, если не он и не ты, значит, это она?
Зимой 2018 года Яна вернулась в Россию. Она написала письмо на кафедру для преподавателей с просьбой не называть ее Яной и использовать местоимение "он". Кто-то постарался переключиться, кто-то отнесся к этому с пониманием, кто-то больше не пересекался с ней.
Из дневника Яны:
14.02.2013
Я не знаю, что со мной творится. Сегодня на игре не подала ни одну подачу, боялась, торопилась. Не знаю, в чем дело. И еще. Я не могу этого сказать никому. Никому никогда. Мне нравится Л. Не буду писать имени и так, как свое имя. Я не знаю, как это произошло? Как? Почему? Я не мечтаю о какой-то близости, мне нравится, когда Л. смеется, улыбается, болтает со мной о всяком. Нравится то, что Л. веселое существо, любящее спорт.
Как будто прецедент
Сегодня Джей вспоминает, как однажды на одной вечеринке он общался со своей подругой на английском, чтобы практиковать язык, а рядом сидел его друг и слушал их разговор: Джей рассказывал, что ему нравится девушка, а в какой-то момент он повернулся к другу и сказал:
– By the way, I’m gay, – и возвращаюсь к разговору. Потом мы в этом же доме остались спать, и мы с другом спали вместе на чердаке. Лежим на диване, ржем как кони, я уже начинаю засыпать, и он у меня спрашивает: "Слушай, а вот ты сказал: You are gay", – я говорю в полусне. "Угу", – он говорит. – Me too". В этот момент я просыпаюсь, понимаю, что будет разговор, мы разговариваем до утра, хотя у меня экзамен утром, он рассказал про свой опыт, потому что это тяжелее гораздо... а я был первый человек, кому он признался, то есть он был в своем внутреннем шкафу. Сейчас он уехал за границу и там счастливо живет, – рассказывает Джей.
Джей считает, что его откровение может сподвигнуть других людей делиться сокровенным. В 2019 году он начал рассказывать о трансгендерах и сексуальности публично: на лекциях в Agriculture_club, на первом карельском интеллектуальном фестивале "Баркемп". После этого Джей завел свой блоге на сайте "7х7", где подробно описывал комиссию и трансгендерный переход.
– Когда я в универе учился, ко мне подошла одна из преподавательниц и попросила остаться после занятий поговорить. Я остался. Она говорит: "Вы понимаете, до вас-то такого еще не было, как нам с этим справляться?" И тут я понимаю, что делаю все правильно, потому что я как будто прецедент. Раньше такого не было, у нас все хорошо, у нас трансформеров никаких нет, ЛГБТ в России не существует. И, говоря такое, мы, естественно, подавляем большое количество людей, которые не могут заявить о том, что они существуют, – говорит Джей.
