"Надо будет потрясти костями – выкопают". Стройка вместо бывшего Шталага

Территория "Шталага 372" – одного из крупнейших фашистских лагерей для военнопленных – в Пскове обозначена только скромным гранитным камнем. Вплотную подступает высотная застройка – в 2006–11 годах дома для военнослужащих стали строить прямо надо рвами, где закопаны погибшие солдаты. В год 75-летия Победы местные активисты пытаются предотвратить возобновление "хозяйственного освоения" этой территории, где так и не создан обещанный мемориальный комплекс.

5 марта 2020 года директор псковского фонда "Достоверная история" Юрий Алексеев подал в комитет по охране объектов культурного наследия Псковской области заявку, чтобы поставить территорию концлагеря "Шталаг 372" в Пскове на государственную охрану в статусе "Достопамятное место". "В администрацию города Пскова пришла строжайшая бумага передать все земли, числившиеся за военными, одним кадастровым участком в их непосредственное пользование", – объяснил он.

Алексеев опасается, что, если земля вернется военным, на месте бывшего концлагеря возобновится строительство для нужд Минобороны, выяснил корреспондент Север.Реалии.

От расстрелов и голода

Стремительное отступление Красной армии в июне 1941 года стало трагедией для приграничных территорий и расположенных на западной границе военных частей. Десятки тысяч военнослужащих стали военнопленными. Один из крупнейших лагерей для пленных, известный как "Шталаг 372", действовал на территории Пскова с осени 1941-го по декабрь 1943 года.

Он располагался на Завеличье в бывших конюшнях 5-го Омского пехотного полка, которым командовал Константин Рокоссовский, когда служил в Пскове. Согласно исследованиям, для размещения пленных были использованы 30 конюшен (размером 84 на 23 м), в каждой содержались около двух тысяч человек.

К такому количеству пленных немецкая армия была не готова. Ни продовольствия, ни одежды, ни одеял для них не было.

"В лагере был страшный голод. Норма хлеба на день составляла 75–100 грамм. Пленные умирали в первую очередь от истощения, что подтвердили результаты эксгумации на территории лагеря после окончания военных действий", – писала исследователь Марина Сафронова. Погибших хоронили прямо на территории лагеря.

В конце 1943-го – начале 1944 года "Шталаг 372" использовался как пересыльный лагерь, когда оккупационные немецкие власти принялись вывозить жителей Пскова на работы в Германию, Польшу, страны Балтии.

– Уже Псков был весь туда свезённый, а нас, наверное, последних туда вывозили, – вспоминает псковичка Галина Иванова, 1931 г. р. В этом лагере она оказалась в 13 лет и хорошо запомнила жуткие условия содержания. – Там было совхозных два коровника, и вот в этих коровниках устроили лагерь – вот так проход, а по обе стороны нары трехъярусные. Одна внизу совсем-совсем низко к полу, одна посредине, одна под потолком. В лагере не кормили, а колонка там была, и за водой стояли в очередь, с кружкой или с банкой какой, чтобы попить воды. А вы знаете, сколько вшей было – ужас! Бывало, вот так разденешь рубашку, стряхнёшь – так и сыпятся. И крысы, и воши, и вот этот голодный народ. И ведь мы же все люди – и пописать надо, и в туалет надо сходить, я не знаю, это какой-то кошмар… Я говорю, что лучше умереть, чем в плен попасть.

После освобождения города в Псковской области работала Государственная чрезвычайная комиссия по учету ущерба, причиненного немецко-фашистскими захватчиками под руководством подполковника медицинской службы Андрея Владимирского. Концлагерь "Шталаг 372" комиссия исследовала в апреле 1945 года.

"При производстве расследования комиссией по указанию очевидцев были обнаружены на территории лагеря девять рвов, в которых производилось захоронение умерщвленных. Помимо того были обнаружены значительные площади кострищ – мест, на кото­рых производилось, с целью уничтожения следов преступления, сжи­гание трупов", – говорилось в докладе комиссии. По показаниям свидетелей эксперты усвоили, что число военнопленных в лагере временами доходило до 100 тысяч. Массовое захоронение на территории лагеря комиссия оценила в 75 тысяч человек. Их смерть "последовала от голода, от расстрелов и повреждений тупыми тяжелыми предметами".

Подняли и перезахоронили в 1945 году только останки 650 человек.

"Дети стали приносить черепа"

После войны в советское время территория "Шталага 372" долгое время оставалась пустой далекой окраиной. Однако Псков расширялся, а историческая память – стиралась.

– Это была территория воинской части, и поэтому там ничего не строили почти до конца XX века, – рассказывает политик Лев Шлосберг. – Территорию открыли для застройки во время господина Хоронена, мэра Пскова. Несмотря на то что большая часть земли принадлежала Минобороны, разрешение на строительство выдаёт администрация Пскова. И стали выдавать разрешения на строительство жилых домов прямо на могильных ямах "Шталага".

Стройку на костях в 2006 году начала фирма "Ремстрой-2".

"О существовании захоронений на территории бывшего "Шталага" жители города узнали после того, как дети, игравшие на стройке, стали приносить домой черепа и кости военнопленных, которые они находили в отвалах земляных работ", – говорится в исторической справке, которую Юрий Алексеев предоставил в комитет по охране объектов культурного наследия.

– Эти истории 2006-2010 года, когда все прекрасно знали, что там был "Шталаг", руководству строительной организации, которая занималась этими работами, говорили местные историки, что "это был "Шталаг", вы раскапываете военнопленных". Мне член научно-методического совета рассказывал, что они на совете начальнику фирмы сказали: "Вы строите на костях советских военнопленных". Он ответил: "Я всё равно строил и буду строить", – говорит Юрий Алексеев.

Кости военнопленных, которые тогда выкапывали вместе с грунтом для строительства домов, вывозили на отвал за город.

– Мы потом пытались спросить у водителя, куда хоть вывозил, и он не сказал. Возможно, они переотложены где-то в Ваулиных горах, или ещё где-то отвал делали, не знаю, – вспоминает исследователь истории "Шталага 372" Андрей Иванов. Он участвовал в раскопках на месте бывшего концлагеря вместе с историком Алексеем Старковым. Потребовался громкий скандал и десятки публикаций в СМИ, чтобы в дело вмешалась прокуратура. Поисковики в 2006 году подняли и перезахоронили останки 243 человек.

– Там траншея с костями под дом на Юбилейной, 36 зашла и к детским площадкам вышла. Они там до сих пор лежат. Немцы как вот трупы сжигали и закапывали, так там теперь детские грибочки стоят, – говорит Андрей Иванов.

Мир несовершенен

"Ремстрой-2" обанкротился, не успев достроить дома. Эстафету переняла петербургская фирма. Потребовалось еще несколько лет борьбы, чтобы стройка остановилась окончательно. Лишь летом 2010 года поисковиков допустили до раскопок на месте строительства домов, они смогли поднять останки еще 295 человек.

– Основные работы там Старков проводил в свой отпуск, – рассказывает Иванов. – Он археолог и начал эксгумацию чётко по археологической методике. То есть он фиксировал все ямы, положения скелетов, состояние скелетов. Я помню, как он нашёл ботинок, одну гильзу, немецкую ампулу с хлором для обеззараживания воды, пуговицу и всё. Тогда он обнаружил несколько ям, и когда я приходил, видно было по количеству тел, что суточные потери зимой были по 5–6 человек. Это примерно подтверждает та кинохроника, которую мы потом нашли. Там видно, что немцы 6-10 человек на подводе вывозят и захоранивают.

Работать Старкову и его товарищам позволили недолго. Останки военнопленных находились глубоко: 4–5 метров. Вскоре из-за дождя котлован залило водой.

– Старкова в один момент охрана просто не пустила на стройку. Потом поисковики просили денег на эксгумацию, в результате им из какого-то бюджета выделили. Они уже "под лопату" выкопали останки. По итогу около 600 человек всего выкопали и перезахоронили, – говорит Иванов.

"Насчет концлагерей – мир не совершенен, но сейчас главное достроить дом, чтобы люди вложившие деньги получили квартиры!" – комментировал ситуацию тогдашний председатель областного комитета по делам строительства и ЖКХ Владимир Хохлов. Его заявление спровоцировало новый виток конфликта.

– Там Министерство обороны собиралось строить клуб и продолжать жилищную застройку. Скандал привёл к тому, что они просто остановились, – говорит Шлосберг.

Застроить удалось примерно половину "Шталага". На территории бывшего лагеря для советских военнопленных располагается двенадцать многоэтажных жилых домов и детский садик "Аистенок".

5 мая 2011 года, накануне Дня Победы, цветы на бетонные плиты посреди стройки возложили внучки двух погибших узников "Шталага" – Наталья Третьякова из Алма-Аты и Светлана Спирина из Мегиона Ханты-Мансийского автономного округа. Они приехали в Псков, узнав о судьбе без вести пропавших дедов из публикаций "Псковской губернии".

– И на этих костях в Пскове умудрились построить жилые кварталы, многоэтажные дома! У православных даже плита на могиле считается неуместной, а здесь на могилах тысяч людей многоэтажные здания стоят. Как это можно понять? В городе, в котором, как мне сказали, больше 30 православных храмов, – сокрушалась Светлана Спирина.

Крушение мечты

В начале 2014 года депутаты Псковского областного собрания совместно с историками объявили о начале разработки "дорожной карты" по решению проблемы массовых захоронений военного периода. Было решено создать мемориальный комплекс на месте "Шталага 372", однако дальше деклараций дело не пошло.

Стройка чуть не возобновилась в 2017 году. Территория лагеря в генплане города все еще обозначалась как зона жилой высотной застройки Ж-1, а когда вносились изменения в генплан, про "Шталаг 372" просто забыли.

– В 2017 году снова начали копать экскаватором, провели траншею возле памятного камня, – вспоминает Андрей Иванов. – Поднялся крик, тогда быстренько всё закрыли. Потом у меня состоялся разговор с тогдашним комдивом 76-й дивизии Алексеем Наумцом, и он мне сказал, что они там нашли кости. Очередной дом хотели поставить и нашли кости.

Если сейчас заглянуть в Генплан Пскова, то можно увидеть, что построенные дома остались в зоне Ж-1. Остальная часть "Шталага" – зона мемориальных комплексов СН3. Она "предназначена для обеспечения охраны территорий c размещёнными на них монументальными сооружениями и памятниками, посвящёнными выдающимся событиям из истории страны".

– Нельзя, чтобы земли одного кадастрового участка входили в разные функциональные зоны, – объясняет Андрей Иванов. – И поэтому военные недавно прислали бумагу в городскую администрацию, чтобы привести эти территории в соответствие федеральному законодательству. В общем, вернуть им зону военных объектов для обеспечения обороноспособности страны, там всё размыто описано. Если общежитие отвечает обороноспособности страны, то его можно там строить, если нужны дома для офицерского состава, то они построят там дом. Военные в этом деле вольны делать что угодно, хоть это и земля населённых пунктов.

– Мне бывший глава Пскова Цецерский говорил: "Юра, я договариваюсь с военными, они обещали эту землю отдать нам, городу", – вспоминает Алексеев. – Но они её не отдали. Раз они обещали и не отдали, то что? Доверять им уже особенно не хочется. Хотя хочется: я сам военный, люблю нашу армию, переживаю за её достойные поступки и недостойные. Но вопрос в том, что ситуация может реально повториться, и опыт десятилетней давности у нас есть. И чтобы он не повторился, я пытаюсь ввести этот статус.

"На самом деле это крушение моей мечты", – сетует Юрий Алексеев. Поисковики надеялись, что на месте лагеря однажды будет построен небольшой музейный комплекс и достойный монумент в память погибших – зона СН3 это позволяла. Статус "Достопамятного места" не даст вести никакое строительство – но это лучше, чем если земля вновь окажется в распоряжении военных.

– Мы сейчас подали заявление, приказом комитета в течение года должна быть проведена экспертиза. Эксперт скажет, что лагерь был, и место заслуживает особого внимания. Дальше должны быть проведены работы по проведению границ объекта культурного наследия, – поясняет процедуру Андрей Иванов. – По закону, если комитет не будет саботировать, это будет сделано.

Для "Шталага" это будет означать федеральный уровень охраны, поясняет Юрий Алексеев.

– Статус хоть и вводится приказом госкомитета по охране культурного наследия Псковской области, но на самом деле место вносится в список памятников Министерством культуры РФ, выходит на федеральный уровень. Не город будет с военными воевать, не общественные организации, а федералы с федералами, другой вес, – объясняет он.

– Мы поняли очевидное: военным совершенно безразлично, какие там кости закопаны, какой там лагерь на этом месте был. Мы боимся, что повторится ситуация 2010 года, когда все эти кости просто обнесут забором, выкопают, и мы этого не узнаем. И чтобы пресечь любые земляные работы, мы хотим ввести зону особой охраны, это уже федеральный статус. Военным придётся бороться не с городскими регламентами, а с федеральным законом, – согласен Андрей Иванов. – То, что на месте "Шталага" лежат военнопленные, и даже толком не установлены места, где они лежат, им всё равно. Они так и будут там лежать. Если надо будет костями потрясти, немцев пристыдить, они их выкопают.

Псковские историки и активисты мечтали о мемориале на месте "Шталага" еще и потому, что в России, по сути, нет ни одного мемориала, посвящённого погибшим военнопленным. В СССР такие памятники ставили в основном на территории Белоруссии и Латвии.

– Эти пленные, может, и потеряли человеческий облик, но чести и достоинства не уронили, – говорит Андрей Иванов. – Им ведь постоянно предлагали в РОА уйти (Российская освободительная армия под командованием Власова. – СР), или на работы в Германию. И те, кто там лежит, сделали осмысленный выбор – умереть, а не подчиниться.