Сотрудница фонда "Антон тут рядом", сопровождающая проживание инвалидов в съемной квартире, подверглась нападению соседа. Об этом на своей странице в фейсбуке сообщила основательница фонда, известный режиссер и киновед Любовь Аркус. У соседей – своя правда: жить рядом с тяжелыми инвалидами оказалось очень тяжело, а у людей это единственное жилье и деться им больше некуда. Корреспондент Север.Реалии разбирался, можно ли было предотвратить конфликт и почему власти ничего для этого не сделали.
Сотрудница центра обучения, социальной реабилитации и творчества для людей с аутизмом "Антон тут рядом" Наталия Алексеева возвращалась с прогулки со своей подопечной Мадиной, везла ее на инвалидной коляске, когда ей навстречу, по ее словам, с криками выскочил сосед – и случился конфликт.
Таких людей нужно держать в специальных заведениях, такого соседства он не потерпит
Любовь Аркус описывает случившееся так: "Соседке показалось, что коляска Мадины поцарапала дверь… На ее крик выбежал сосед с первого этажа, который назвал Наташу сукой, тварью… Наташа стала писать сообщение другим сотрудникам, потому что испугалась за Мадину, Мадина плакала. Тогда сосед со всего маху ударил Наташу в переносицу, разбил очки. Когда Наташа в шоковом состоянии попыталась дать ему сдачи, он очень обрадовался, пообещал, что теперь уж точно засудит всю нашу компанию. До этого случая этот же сосед был замечен за тем, что во время наших прогулок кричал в окно, что таких людей нужно держать в специальных заведениях и что такого соседства он не потерпит".
Проживание Мадины и еще четверых инвалидов в этой квартире – часть программы "Эвакуация" по спасению людей из психоневрологических интернатов во время пандемии: трем благотворительным фондам, "Перспективы","Антон тут рядом" и ассоциации общественных объединений родителей детей-инвалидов "Гаоорди" удалось вывезти 26 человек из психоневрологических интернатов (ПНИ) и поселить их с сопровождающими в съемных квартирах. Забрали самых слабых подопечных, для которых заразиться коронавирусом было бы особенно опасно. Сделать это было очень непросто – понадобились долгие переговоры с комитетом по социальной политике, руководством интернатов, федеральными властями, говорит директор фонда "Перспективы" Мария Островская.
– Мы добивались, чтобы нам разрешили взять из интернатов столько ребят, сколько мы можем, чтобы хоть немного разгрузить эти учреждения, где невероятная скученность. В том интернате, где мы работаем, проживает больше тысячи человек. Но вместо этого и федеральные, и местные власти распорядились вообще не пускать в интернаты посторонних – что, конечно, правильно. Вот только руководство интернатов интерпретировало это как предлог не пускать ни волонтеров, ни сотрудников благотворительных организаций, и уж точно никого никому не отдавать. При этом туда ежедневно приезжают около 100 сотрудников – значит, ни о какой изоляции и карантине не может идти речи, и проникновение туда инфекции очень вероятно. В одном отделении живет от 60 до 100 человек с одним туалетом и одной ванной на всех. Мы взяли самых слабых – тех, у кого диабет, проблемы с сосудами, органами дыхания, кто вирус просто не переживет.
Сотрудница "Перспектив" Светлана Мамонова пишет на своей странице о том, насколько "Эвакуация" была правильным решением: "В каждом интернате сейчас ковид, в ПНИ №10 заболело больше 400 человек. И живем мы такие уже два месяца с этими ребятами на пяти наших площадках-квартирах... Видим, как начали наши ребята расцветать в домашней жизни. Вы только представьте, что кто-то из них ВПЕРВЫЕ пожил дома, а не за высоким забором интерната, где все по расписанию и постоянно на людях, словно в муравейнике".
И вот – конфликт в подъезде, кровь, ссадины, разбитые очки.
Ребята, которых мы вывезли из интерната, колясочники с множественными нарушениями, это очень тяжелые инвалиды
– Интернаты не хотят отдавать ребят, они говорят: общество к этому не готово. В интернатах, как я убедилась, работают хорошие люди, там нет крокодилов. И в этих словах есть резон – они говорят, что общество не готово принять этих людей, им там не будет хорошо, на этой воле, – говорит Любовь Аркус. – Когда мы боролись за реформу интернатов, какие заголовки выпускали журналисты? Например, такой: "Теперь психов выпустят на свободу". На самом деле, мой опыт говорит: нельзя сказать, что прямо все общество не готово. На самом деле, процент людей, которые готовы принимать, быть толерантными, учиться, взаимодействовать, – этот процент растет. Вот, например, мы пять лет снимаем эту квартиру, и ее хозяйка подружилась с ребятами, она приходит с ними чай пить, она абсолютно лояльна, и даже в этой ситуации, которая грозит ей всякими неприятностями, она на нашей стороне. Наши ребята, аутисты, тоже не сахар, и с ними трудно работать, но внешне они без особенностей. А ребята, которых мы вывезли из интерната, – это колясочники с множественными нарушениями, сразу видно, что это очень тяжелые инвалиды. И вот с самого начала некоторые соседи устроили настоящую войну – кричали в окна, говорили гадости, но сегодня был абсолютно беспрецедентный случай: на тоненькую, хрупкую девочку, похожую на ангела, орал огромный мужик, обзывал ее всякими словами. Мадина в коляске стала плакать, Наташа испугалась и стала писать сообщение коллегам, чтобы они приехали, и тогда он кулаком дал ей в переносицу, разбил очки. Она в шоковом состоянии дала ему сдачи – даже не понимаю, как она смогла это сделать, и теперь полиция заявляет, что это будет расценено как бытовой конфликт.
Как это будет расценено, пока неясно. Начальник пресс-службы ГУВД по Петербургу Вячеслав Степченко заявил, что идет проверка.
По словам руководителя направления "Сопровождаемое проживание" центра "Антон тут рядом" Светланы Березовской, во время пандемии площадка на проспекте Энгельса освободилась, и центр решил предоставить ее "Перспективам" для людей, которых вывозили из ПНИ №3 в Петергофе.
– Квартира большая, удобная, тут два санузла, она очень подходит для ребят из интерната. Они заехали сюда 10 апреля, и недовольство у соседей появилось сразу, с первых дней, как только мы стали завозить оборудование. Дом хороший, малоэтажный, на площадках всего по две квартиры, так что все соседи друг друга знают. Один раз они уже вызывали участкового, и после этого юрист нашего центра ездил в 58-й отдел полиции со всеми документами и доказал, что наша деятельность здесь на абсолютно законных основаниях, и замначальника отдела сказал, что больше никаких вопросов к нам нет. Но соседи продолжали нас беспокоить. Я дала свои контакты соседке, и она мне периодически звонила – что у вас такое, шум. Тогда я звонила своим коллегам, просила установить тишину. Но если у нас и бывает шум, то в отведенное законом время, в 22.30 отбой, все лежат по кроватям. Со стороны соседей к нашим ребятам с особенностями отношение предвзятое, все наши действия они всегда воспринимали в штыки. После конфликта с соседом Наташе Алексеевой позвонил начальник 58-го отделения полиции, сказал, что сотрудники его отделения допустили нарушения в своей работе и он будет с ними разбираться. Сказал, что соседа будут привлекать к ответственности, и он приглашает Наташу для дачи показаний.
Квартира, в которой живут инвалиды, находится на 3-м этаже, Елена живет этажом ниже, и у нее совсем другая версия происшедшего.
Я просто не знаю, куда бежать – выхожу на улицу, на работе просиживаю допоздна. Надо мной живет пятеро больных людей
– Я оказалась в полном кошмаре, я поднимаюсь туда в 12 ночи, в 2 ночи, в половину четвертого и говорю им: вы понимаете, у меня это единственное жилье, мне больше жить негде. У меня на кухне стоит надувная кровать, если надо мной орут, бесятся и топают в одной комнате, я перехожу на кухню. Я просто не знаю, куда бежать – выхожу на улицу, на работе просиживаю допоздна. Надо мной живет пятеро больных людей, я понимаю, что они должны были куда-то деться, но я не понимаю, почему сюда. Я отложу все дела и буду писать в Роспотребнадзор, в прокуратуру – у меня выбора нет. Меня в 60 лет лишили жилья, покоя, лишили всего. Они не понимают, что такое приподнять табуретку, а не возить ее по кафельному полу, что такое надеть тапочки. Они мычат, они воют по пять часов подряд, они качаются и чем-то стучат – возможно, спинками кроватей. Я понимаю, они больные, у них приступ, я говорю сопровождающим: вызовите скорую, дайте успокоительное, они отвечают: мы не имеем права. "А вы возьмите беруши", – советуют они мне. Наверное, они прошли инструктаж, их тактика – просто не реагировать на окружающий мир. В подъезде – сплошные пенсионеры, старшему 86 лет, он на днях меня встречает, говорит: "Лена, сделай хоть что-нибудь". У нас в подъезде очень хороший ремонт, дорогая дверь с домофоном, и вот сегодня слышу по ней жесточайший удар, спускаюсь – коляска выходит гулять, на двери – ссадина. Ну где же хоть элементарное уважение к людям?
По словам Елены, она была свидетельницей конфликта Наташи Алексеевой и соседа.
Стоит Володя, кровища фонтаном, губа рассечена, зубы расколоты передние, вся майка кровью залита
– Это было на лестничной клетке, я слышу крик, поворачиваюсь, смотрю – стоит Володя, кровища фонтаном, губа рассечена, зубы расколоты передние, вся майка кровью залита. Что меня поразило – так это хорошо поставленный удар, эта девочка наверняка где-то занимается.
– Ну а ее-то саму разве не ударили?
– Я слышала только, как Володя кричал: "Вы уйдете отсюда, я вас пускать не буду!" И вдруг он закричал: "Да ты с ума сошла, да ты ненормальная!" И увидела его в крови.
Общество обязательно должно учитывать нужды незащищенных групп, но при этом нельзя игнорировать интересы окружающих, считает психолог, доцент Института педагогики Петербургского университета Ирина Писаренко.
Ресурсы людей не бесконечны, они могут потерпеть день, неделю, но потом терпение кончается
– Да, инвалидам надо помогать, но вокруг них живут люди, у которых могут быть проблемы со здоровьем, маленькие дети, пожилые родственники. Если мы хотим соблюдать социальное равновесие, то нельзя ради одной группы, пусть и уязвимой, игнорировать интересы разных других групп. Ресурсы людей не бесконечны, они могут потерпеть день, неделю, но потом терпение кончается. Да, мы справедливо говорим, что у нас общество очень жестоко к людям с особенностями, что их не хотят замечать и принимать. Но если людей лишать покоя, лишать сна, то это не сработает на принятие больных, инвалидов, не будет способствовать возникновению толерантности. Государство в такой ситуации должно помогать общественным организациям, не вешать все на шею граждан. Вот, например, все это время пустуют гостиницы – разве не могли городские власти договориться с их владельцами и временно поселить инвалидов туда? Или сделать иначе: я вот живу в центре и вижу, как много у нас пустующих помещений, в идеале их можно было отремонтировать и отдать под квартиры сопровождаемого проживания. И вообще, в таком большом городе, как наш, должен быть для таких ситуаций маневренный социальный фонд, что избавило бы от подобных ситуаций.
В конфликт уже вмешалась учредитель Благотворительного фонда помощи "Вера" Нюта Федермессер. На своей страничке она сообщила, что "мы все обратились к СМИ. А я стала звонить в штаб ОНФ. Фиг! Мы не умеем ходить назад! И да, я верю в справедливость и радуюсь, что дело о нападении на волонтера передадут в СК, а с завтрашнего утра в подъезде будут дежурить люди от "Мы вместе". Спасибо!"
