У меня, вообще-то, списочек заведен. Ни на какой бумаге он не поместится, конечно, но там, внутри головы, есть такое место, куда время от времени добавляется очередной пункт. Вот, например, прочту я, что Тверской суд Москвы отказывается предоставить “Мемориалу” информацию об 11 советских прокурорах, участвовавших в работе сталинский “троек” – и подниму брови: чего отказывается-то? А, понятно, тайна персональных данных. Ее, видите ли, нельзя раскрыть без согласия родственников, которых, скорее всего, давно нигде не просматривается. И раздается в моей голове некий щелчок – как будто костяшки стукнули на деревянных счетах: значит, список пополнился.
Или вот – координатор краснодарского штаба Навального Лев Гяммер оштрафован на 80 тысяч рублей за неуважение к власти. Он, видите ли, в своем ролике некрасиво выражался – произносил слова "война", "политические заключенные и заказные убийства", "бесконечная ложь и вранье, воровство и беспредел" в непосредственной близости от имени президента страны. И щелк – костяшки на счетах.
Мы не знаем, найдут ли немецкие врачи то вещество, которым отравлен организм Алексея Навального, – дай Бог ему поскорее оклематься. Но яд, разлагающий Россию изнутри, и искать не надо, он известен – это бесконтрольная, дико разросшаяся ФСБ
А бывает, что не только прочту, например, что ФСБ наехало на адвокатов Фургала, так еще и с адвокатами этими поговорю, спрошу, почему наезд, а адвокаты мне так прямо и объяснят, что это славное ведомство привыкло, что следствие и суд молча выполняют их ценные указания, а к возражениям каким-то, к настоящей защите, доказательствам и аргументам оно вообще не привыкло. И опять щелкнут мои костяшки.
Или когда питерский кладоискатель Антон Коломицын попадет в те же чекистские лапы за покупку советских топографических карт 70-х годов, которыми он всю жизнь пользовался, да и весь его круг тоже, а они вдруг взяли и стали секретными, а он стал нарушителем священной гостайны, которая – внимание! – ни в каком законе не прописана, я тоже задумчиво откладываю одну костяшку, а много-много при этом держу в уме. Потому что, оказывается, все мы ходим как по минам – по предметам, возможно, уже помеченным в секретных циркулярах как государственно-тайные. Циркуляры-то секретные, внутренние, а жизнь наша сугубо внешняя, и получается, что мы идем по ней с завязанными глазами, но это, с точки зрения ФСБ, наши проблемы: наступил на запретное – не обессудь, – и двери автозака гостеприимно распахиваются.
Про дела “Сети” и “Нового величия” я вообще молчу, потому что тут от щелканья костяшек поднимается грохот: всякие секретные свидетели, провокаторы, благодаря которым садятся надолго практически дети, все бито-пытано, подтерто-подтасовано… С другой стороны, что “Сеть”, что “Новое величие”, когда были “троцкистско-зиновьевский” и прочие процессы – бесконечная кровавая вереница пыток, казней, лагерей. Короче, стук костяшек падает не в пустоту.
Недаром в эти дни белорусы становились в покаянную цепь от Куропат, где сложили косточки их деды под пулями НКВД, до Окрестина, где только что били и пытали людей сегодняшние силовики. Люди назвали свое 13-километровое стояние не “Цепь гнева”, не “Цепь протеста”, хотя ими двигал именно гнев и протест против зверств ОМОНа, а именно “Цепь покаяния”. Потому что недостающее звено мгновенно встало на место: не осудили тогдашних зверств – получили новые, не оплакали тогдашних жертв – плачем над сегодняшними, не заклеймили тогдашних палачей – выкормили свеженьких.
У меня нет иллюзий насчет нравственности любых спецслужб. Потому что методы любых спецслужб основаны ровно на тех вещах, о которых каждые хорошие родители не устают повторять своим детям: врать и обманывать нельзя, читать чужие письма нельзя, подслушивать и подсматривать некрасиво, обижать слабого, старика, ребенка – подлость. Но все, что для обычного человека – табу, для рыцаря щита и меча – рутина: человеческая этика просто отменяется. Сотрудники любых спецслужб обманывают, пасутся в чужой переписке, их хлеб – это прослушка и наружка; слабый, старик и ребенок, если надо, будут использованы ими без колебаний, а таких понятий, как подлость или честь, их словарь не знает, вернее, на месте всех этих слюней высится корпоративная солидарность. Которую, как борщевик, – только тронь, волдырей не оберешься.
А и правда, есть нечто общее у спецслужб с борщевиком – тоже вполне себе чуждая местной среде, то есть человеческой природе агрессивная культура, с которой если не бороться, то она подавляет и заполоняет все вокруг. И как борщевиком у нас заросла половина полей, так и этими заросло… – ну, вы понимаете. Замечательный историк Наталия Басовская, помню, называла известное нам историческое поле “цивилизацией войны” – наверное, пока это определение не потеряло актуальности, совсем без них, к великому сожалению, не обойтись, этот яд придется носить в себе еще долго. Но все-таки дело в дозе – спецслужбы есть везде, но не везде они устроили кровавую баню, уничтожив миллионы граждан, а остальных загнав в состояние священного ужаса. Наверное, именно от этого ужаса и не дожали в свое время, не настояли на люстрации – чтобы духу их на государственных постах не было. И вот они снова начинают потихоньку поедать сограждан, потому что фальсификация дел ради продвижения по службе – это именно поедание человеческих жизней в прямом смысле слова: он/она/они посидят 2–4–8 лет, сколько надо – а лейтенанты за это станут капитанами, а капитаны полковниками. Мы все для них – просто еда. И так будет продолжаться, пока над ними не будет установлен жесткий контроль. Читали “Тараканище” Чуковского: “Принесите-ка мне, звери, ваших детушек, / Я сегодня их за ужином скушаю” – вот-вот, это оно и есть. И ужин с каждым разом затейливее.
Да, кстати о ядах. Сегодня только ленивый не перечислил в связи с “нарушением обмена веществ” Навального – и Щекочихина, и Политковскую, и Литвиненко, и Владимира Кара-Мурзу, и Сергея Мохова, имеющего неосторожность быть мужем Любови Соболь, и Петра Верзилова – похоже, они тоже в свое время были отравлены некими неизвестными веществами (кроме Литвиненко, тут все известно). Убийства людей для чекистов, конечно, не в новинку, хоть ледорубом, хоть грузовиком, хоть пулей, но все-таки сейчас у них явно ренессанс, эра Борджиа наступила. А это значит – в опасности абсолютно все, потому что кто знает, что завтра взбредет в их головы, в которые намертво вмонтирован только один принцип – презумпция виновности для каждого из нас. Нет, извиняюсь, два – еще и полная безнаказанность для них.
Поэтому когда президент подписывает закон, запрещающий даже бывшим сотрудникам ФСБ рассказывать о своей работе – погружая любимую организацию в полный мрак для постороннего взора, я уже не удивляюсь, костяшки щелкают почти механически. Но они щелкают и тогда, когда он же, например, подписывает указ, разрешающий вырубку лесов вокруг Байкала. Потому что эти вещи только на первый взгляд разные, на самом деле они взаимосвязаны. Не мною сказано, что силовики вообще не заточены на управление государством, то есть на созидание. Вот они и не созидают, а разрушают все, чего касаются, – леса, озера, недра, семьи, души. Разрушили же они семью Юрия Дмитриева – и что, хоть кто-то спросит с них за психику девочки, в которую взрослые негодяи вколачивали грязные вопросы об удочерившем ее человеке, подарившем ей дом и тепло?
Да, мы не знаем, найдут ли немецкие врачи то вещество, которым отравлен организм Алексея Навального, – дай Бог ему поскорее оклематься. Но яд, разлагающий Россию изнутри, и искать не надо, он известен – это бесконтрольная, дико разросшаяся ФСБ. Известен и антидот – признание коммунистического режима и действий ЧК-НКВД-КГБ преступными. Люстрация. Контроль со стороны общества. Разделение властей. И если мы этот антидот не применим, доблестные спецслужбы снова доведут страну до ручки. И немецкий самолет нам на помощь не прилетит.
Софья Рогачева – журналист, поэт
Высказанные в рубрике "Мнения" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции
