"Бежим за детским садом". Старики в цифровую эпоху

1 октября – Международный день пожилых людей. В XXI веке люди старшего поколения столкнулись с огромными сложностями в связи с необходимостью взаимодействовать с миром на непривычном им цифровом поле. Это поле, родное для их внуков, для них самих часто остается чужим и враждебным. Кто-то стучится в электронные двери – и они открываются, а кто-то принимает цифровой мир в штыки – и остается за бортом жизни.

– Я недавно летела из Хельсинки в Грецию, прохожу на посадку с посадочным талоном, куар-код от теста на коронавирус держу на телефоне открытым, а мне говорят: а почему у вас куар-код не так открыт? И все проходят на самолет, а меня не пускают, потому что, оказывается, этот куар-код надо было не просто скачать, а открыть с помощью некой специальной программы, которой у меня на телефоне не было, – рассказывает Анна.

Ей 60 лет, она активный человек, электронными гаджетами пользуется без труда, но все равно в последнее время стала замечать, что необходимость оперировать исключительно электронными документами в ряде случаев вгоняет ее в стресс.

– Всех пропускают на самолет, а меня отодвигают в сторону, я прикладываю свой посадочный талон, а штрих-код не читается. Я подхожу к сотрудникам аэропорта – в чем дело, мне отвечают, что я не так открыла это куар-код. Я в ужасе: но вот же, он у меня есть! В конце концов они мне недовольно говорят: ну, ладно, проходите. Потом уже я поняла, что там была сноска мелким шрифтом на английском языке о том, что надо еще куда-то внести этот куар-код, но я на нее не обратила внимания, решила, что и так сойдет.

В итоге Анна на самолет попала, хоть и испытала стресс. Этот случай заставил ее задуматься – а что было бы в такой ситуации с ее 85-летними родителями. Хотя они образованные люди, отец – ученый, привыкший много ездить на международные конференции и симпозиумы, но Анна сомневается, что они бы справились.

– Я просто холодею при мысли о них, ведь и свой куар-код я получила, только подключившись к wi-fi аэропорта, а я не уверена, что они смогли бы это сделать. Я летела и думала, что сейчас для них куда-то поехать – это страшный сон. Ты должен очень быстро среагировать в каких-то ситуациях, быстро подключиться к интернету в любой точке мира, найти нужное письмо в своем почтовом ящике, произвести некие манипуляции с этим куар-кодом – все это было бы для них страшным испытанием. Английский они знают, думаю, они бы, в конце концов, справились, но не знаю, вышли бы живыми из этой переделки. В общем, самостоятельно проделать такое путешествие они уже не способны – только со мной или с внуками, то есть в сопровождении. Мы ведь и сами на вокзалах и в аэропортах все время на взводе – вдруг чего-то не заметишь, куда-то не попадешь, а им-то каково!

84-летняя Лариса принципиально не пользуется интернетом и чувствует себя прекрасно.

– Да мне просто некогда, – удивляется она. – У меня огород, у меня грибы. Если мне надо за квартиру заплатить, я ногами дойду, если надо что-то узнать, например, расписание электричек, я у подружек спрошу, у которых интернет есть. Новости я по телевизору смотрю – конечно, я понимаю, что меня обманывают, правды не говорят, но я ведь с этим ничего поделать не могу и отношусь к этому спокойно.

С другой стороны, есть пенсионеры, которые сами покупают электронные билеты, бронируют гостиницы в разных странах мира, путешествуют в одиночку или в компании, общаются по скайпу с детьми и внуками. Есть, наконец, много пожилых людей, продолжающих работать, переписываться по электронной почте с коллегами, составлять электронные расписания для студентов. Но это не значит, что проблемы нет.

В Петербурге около 6 тысяч частных преподавателей, которые учат работать с гаджетами, их уроки стоят от 600 до 1000 рублей в час. В каждом районе есть библиотеки с бесплатными курсами цифровой грамотности для пенсионеров. Правда, чтобы об этом узнать, надо набрать запрос в поисковике… Именно поэтому директор 2-й детской библиотеки Централизованной библиотечной системы Петроградского района Ирина Бойцова вешает объявление прямо на окне – благо библиотека на первом этаже. Она сама обучает пенсионеров. Толчком для создания курсов стала ситуация с ее мамой.

– Моей маме за 70. Я знаю, что у многих, у кого родители еще из советского периода, не хватает времени обучить их работе на компьютере. С родными вообще всегда тяжелее общаться, чем с чужими, они очень много энергии отнимают. Вот и мне с мамой было тяжело – мы так и не начали заниматься. Она все время говорила: да-да-да, мы обязательно позанимаемся компьютером – и все. Он у нее так и стоит, накрытый кружевной вязаной салфеточкой. Она от этого убегает, ей это ни к чему. И вот, на ее примере, я все время говорю тем, кто приходит к нам заниматься: надо найти свой интерес, найти ту комнату, которая вам понравится. И кто понимает, о чем речь, у тех получается. Кто-то кино любит смотреть, дома или на даче, ищет фильмы. Одна бабушка у нас после курсов мебель стала заказывать, пришла похвастаться – я заказала шкаф! Другие ищут кулинарные рецепты. У нас мужчин и женщин примерно поровну, и успехи у них одинаковые.

– А из чего вообще состоят занятия?

– Мы изучаем электронную почту, регистрируемся, на это уходит как минимум одно занятие, то есть ровно час. Придумываем логин, пароль, и самое главное – чтобы тетрадка, где он записан, никогда не потерялась. Иначе – трагедия.

– А восстановление пароля?

– Это еще одно занятие. Все медленно, непросто, но они стараются. Иногда дети нам звонят, записывают на курсы своих родителей, иногда они сами видят объявление и приходят. С одной стороны, моя мама пользуется и поликлиникой, и банком безо всякого интернета, ей пока это удается, с другой – я выступаю за развитие во всяком возрасте. Если мы дожили до мира высоких технологий, то почему бы не начать изучать то, чего в твоей жизни раньше никогда не было?

– К соцсетям вы приобщаете своих учеников?

– Да, мы открываем аккаунты во "ВКонтакте", в "Одноклассниках", многие находят своих друзей, начинают общаться – и если это происходит, то знания, которые они у нас получили, закрепляются. Они обмениваются фотографиями, получают практику, без которой вся теория бесполезна. Отдельное занятие – как сделать и послать открытку по электронной почте, это очень забавно, все сидят, выбирают картинки. Я рассказываю, что в интернете можно найти все, мы рассматриваем культуру, искусство, кино. Но больше всего уходит времени на государственные сайты – на те же поликлиники, на Госуслуги, мы там регистрируемся, досконально изучаем, как этим пользоваться. Это одна из основных задач – научиться общению с государством в электронном виде. И я надеюсь, что хоть у кого-то это срабатывает, кто-то перестает приходить за номерком в поликлинику к 8 утра или по гололеду в банк, чтобы заплатить за квартиру.

Ирина Бойцова рассказывает о двух своих ученицах, двоюродных сестрах, филологах, которые живут вместе и пишут статьи о Достоевском.

– Одна из них слепая, у нее такой старинный-старинный ноутбук, но он работает, она помнит, где у нее клавиши, и вслепую печатает вордовские документы. Они приходили и обучались у меня. Вторая, которая видит, ходит с ней под ручку, помогает ей, они ездили в Америку на конференцию по Достоевскому. Мы уже подружились, они иногда звонят, интересуются, как дела, а иногда спрашивают: а что нам делать, у нас возникла вот такая проблема, и я им объясняю по телефону.

– Если бы не Ирина Александровна Бойцова, нам бы пришлось плохо, – говорит Галина Всеволодовна Федянова. – Мы же уже старые, нам по 80 лет, нас этому не учили.

– Когда мы еще не были знакомы с Ириной Александровной, мы ходили в "Связной" и просили отправить статью по электронке, – вспоминает ее двоюродная сестра Тамара Павловна Баталова. – Очень хорошо, что она помогла нам освоить азы, и теперь мы можем сами с почтой своей разбираться, это очень помогает. Иногда надо срочно какую-то корреспонденцию получить или отправить. И еще приятная сторона – что мы можем поддерживать отношения с нашими коллегами, писать зарубежным коллегам. Вот сейчас готовится симпозиум по Достоевскому в Японии. Там есть отбор, наши тезисы прошли, нас туда пригласили, мы бы очень хотели поехать, но не знаем, получится ли из-за ковида.

– А билеты вы по интернету покупаете?

– Нет, этой техникой мы не владеем, мы попросту едем в кассы. Но обычно из Петербурга едет целая группа, и наши милые коллеги берут все эти хлопоты на себя.

– А вы помните тот момент, когда начался весь этот цифровой мир – у вас не было перед ним растерянности, ужаса?

– Нет, ну какой ужас, мы поняли, что перед нами стоит проблема, и мы должны ее решить. Мы купили ноутбук, обратились к людям, которые могли нам хоть немного помочь. Поскольку одна из нас почти не видит и всю жизнь печатала на машинке вслепую, ей клавиатуру было легко осваивать. Так мы понемножку, как в народе говорят, методом тыка, овладевали, вопросы задавали, кому могли.

На этой неделе сестры-филологи провели несколько дней в Ярославле на всероссийской конференции с международным участием "Дискурс Некрасова и Достоевского. Культурное наследие и его интерпретация" в рамках форума к 200-летию Некрасова и Достоевского, делали там доклад "Идеологемы "грязь" и "чистота" в произведениях Чернышевского, Некрасова, Достоевского". Зрение у Галины Федяновой всего 0,1%, у зрячей Тамары Баталовой оно тоже не идеальное – 10%, тем не менее они не только пишут, но и читают научные статьи.

– Ирина Александровна научила нас делать крупный шрифт, – объясняет Тамара Павловна, – и если шрифт 36, то с лупой и очками читать можно. Тут охота пуще неволи, мы привыкли к своей работе и не хотим ее оставлять. Посылаем статьи в электронном виде, машинопись, конечно, никто сегодня читать не будет.

– Самое сложное не написать, а оформить – сделать поля, интервалы, абзацы, – добавляет Галина Всеволодовна. – Если мы знакомым посылаем статьи, то они за нас это делают, а если незнакомым – тогда Ирина Александровна помогает.

Сестры ходят на курсы не только за компьютерными знаниями, но и за эмоциями, ведь это детская библиотека, и работать на компьютерах там учатся не только старики, но и дети.

– Мы видим, как радуются дети, когда их учат справляться с теми же проблемами. Родители, воспитатели детсада приводит иногда детишек целыми группами, мы смотрим, как они рисуют, играют, как с ними занимаются – и уходим с зарядом бодрости: если малыши поднимаются до современных идей, то как же нам отставать! Есенин призывал бежать за комсомолом, а мы бежим за детским садом, – говорит Тамара Павловна.

Марина Бутинова – директор АНО "Время возможностей", которая работает с людьми предпенсионного и пенсионного возраста, помогает им адаптироваться к новым реалиям жизни. В этой сфере она с 2008 года, за это время очень многих удалось обучить компьютерной грамотности, но были люди, которые говорили: нет, это не для меня.

– Кто-то объяснял это тем, что сильно падает зрение, а кто-то отказывался по идейным соображениям, говорили, что они за традиционный образ жизни – за посещение библиотек, за личное общение, а не через гаджеты. А многие как раз хотят пользоваться гаджетами, но признают, что их знаний не хватает. В 2010, 2013 году еще приходили люди, которые не знали про электронную почту, про сообщения, сейчас таких практически нет, разве что люди старше 85. Хотя сейчас пошло новое веяние с куар-кодами, и у многих молодых возникают вопросы. Так что иногда дело не в возрасте, а в новых фишках, которые будут появляться и дальше. Однажды к нам пришли отец с сыном, сыну 60, отцу за 80, они оба сидели за соседними компьютерами и обучались компьютерной грамотности. Интересно, что отец справлялся быстрее, ему материал давался легче. Они не пропускали ни одной лекции, сын сидел тихо и скромно, чувствовал, что у отца получается лучше, – рассказывает она.

По словам Бутиновой, многих пожилых людей с интернетом подружила самоизоляция.

– Я видела женщину, которая так увлеклась, что поставила себе ширму и сказала родным: когда я за ширмой, меня не трогать! И у нас теперь появился целый блок дистанционного преподавания. Но вообще, новое многих пугает и отталкивает. Мне мама рассказывала, что когда у них в середине 50-х годов впервые поставили телефон, ее бабушка боялась к нему подходить – ей казалось, что это какая-то "шайтан-машина", которая разговаривает.

Юношеская библиотека имени Гайдара – одна из первых в Петербурге, где решили помочь пожилым людям ориентироваться в цифровом мире. Здесь это делают с помощью индивидуальных консультаций.

– Мы поняли, что люди к нам приходят в основном уже после курсов, а то и не одних, и говорят: там вроде все было понятно, а дома мы ничего не можем сделать, – говорит заведующая библиотекой Людмила Кашпур. – Поэтому мы решили работать один на один. Мы перенимали опыт Прибалтики: я была в Латвии и увидела, что там в библиотеках работают бесплатно молодые люди и обучают пожилых обращаться с компьютерам. Тогда еще был дефицит техники, и молодые получали к ней доступ на несколько часов, а пожилые – знания.

С 2008 года мы обучили около 3000 человек, все очень бурно развивалось, но пандемия нас, конечно, подкосила. Сейчас, правда, мы сократили число индивидуальных занятий до 10, когда поняли, что бабушки приходят к нам уже по третьему кругу. Я говорю: ведь у вас это в тетрадке записано, а она: да, записано, но я не могу понять, что записала. Или просто: я забыл, расскажите мне еще раз.

Занятия ведет Светлана Нестерова, она очень тепло отзывается о своих учениках.

– Одну из наших читательниц и учениц мы научили загружать фотографии в компьютер, а потом сделали выставку о войне на основе ее семейных документов, там было много писем с фронта в блокадный город. А потом я поехала в Гомель и там нашла памятник этой семье. Мы с этой женщиной связывались по скайпу, которым она научилась пользоваться, через почту, через "ВКонтакте". У меня со всеми налаживается виртуальное общение, сначала посылка письма – это домашнее задание, а потом уже общение.

– А какого возраста ваши ученики?

– Разного, многим уже за 80. Одна из них, Нина Александровна, давно ходила в нашу библиотеку, а когда узнала о занятиях, попросила своих детей купить ей ноутбук. Она пришла с новеньким розовым ноутбуком хорошей модели и очень быстро запомнила весь курс, женщины намного моложе ее запомнили гораздо меньше. Она до сих пор к нам приезжает, благодарит за помощь. А как-то раз к нам пришли муж и жена, сначала занимались вместе, но потом мы их разделили, потому что они начали соревноваться и ссориться. У одной нашей клиентки вся семья переехала в Америку, и мы научили ее пользоваться скайпом, чтобы общаться с родными, видеть, как они живут, как растут внуки. Учим обращаться с разными гаджетами, разгребать последствия утраты пароля: "Он же был в той синей тетрадке, но я не помню, куда ее дела". Создаем новый аккаунт, придумываем новый пароль, записываем.

Больше всего консультаций по работе с сайтом Госуслуг. Кому надо-то пополнить карточку для школьника, чтобы он получал обеды. Когда я с этим столкнулась, я поняла, что это не так-то легко. Разные сервисы подключаются к Госуслугам, даже детские кружки. И если Сбербанк у них не работает, тоже обращаются ко мне – опять восстанавливаем утерянные пароли, а если ничего не получается, я отправляю их в МФЦ. Это у нас целое направление – людям дают бумажку, где написано: идите на Госуслуги, и там все будет просто и легко. Человек открывает сайт – и ничего не находит, он не знает, что с этим делать и куда обратиться за помощью. И как паспорт заменить, и как пособия разные получить, и как к врачу записаться. И для вакцинации штрих-коды надо получить и потом распечатать – а если у них дома нет принтера? Надо сохранить на флешку и куда-то отнести. У нас в библиотеке для людей с такими проблемами был открыт специальный социальный центр, из-за пандемии он закрылся. Больше половины наших учеников живут с родными, которые в принципе могли бы им помочь, но не делают этого – не хватает времени и терпения.

Доцент Института педагогики СПбГУ Ирина Писаренко говорит, что в хороших семьях не возникает раздражения оттого, что люди старшего поколения не справляются с гаджетами и просят помощи у детей и внуков.

– Если семья – это семья, то таких проблем не возникает, цифровизация просто проявляет истинные отношения членов семьи друг с другом. В нормальных семьях ребенок терпимо относится к бабушке или дедушке, которые с чем-то не справляются, а те тоже стараются лишний раз не отвлекать внуков – если они уважают их личное пространство. Не надо винить цифровизацию в том, что появляются конфликты в семье. Если не цифровизация, то новая невестка их вызовет – какая разница. Могу сказать на примере собственной семьи, что мой внук очень терпеливо объясняет прабабушке, как надо пользоваться вотсапом. Ему 9, ей 79. Она освоила вотсап, посылает фотографии, а если возникает проблема, она обращается к нему или к нам. А если нас нет, она может спокойно пойти в ближайший центр мобильной связи, попросить наладить какую-то функцию, что-то объяснить, и еще не было случая, чтобы ей отказали. Так что все зависит от человека – можно сидеть и обижаться, а можно зайти в магазин компьютерной техники и попросить молодого продавца что-то подсказать, – говорит Писаренко. – Эпоха 90-х очень сильно пошатнула у людей веру в социальную справедливость и в свои силы. Мир стал другим, и не все нашли себя в нем. В Советском Союзе у многих были бонусы, льготы, и у людей сформировалась иждивенческая психология: мне все должны, а я никому не должен. У пожилых людей это естественная реакция на лишения, испытанные в течение жизни. Пенсию они получили маленькую – и в результате не чувствуют уважения к себе и своему труду. Так что подсознательные скрытые протестные реакции могут быть направлены на государство, которое не дало пенсионером того, что обещало. Наши пожилые люди не чувствуют себя защищенными, и это реакция на требования времени в виде сплошного отрицания – как у детей. А причина – в скрытой обиде на государство, которое, как они считают, продолжает осложнять им жизнь.

К тому же многие системы созданы нелогично: непонятно, куда нажимать, тебя не информируют – ваш запрос обрабатывается, подождите 5 минут, нажмите сюда – нет грамотного сопровождения электронных услуг, люди теряются, спросить не у кого. Эти системы должны тестироваться более внимательно на разных целевых группах. А у нас программисту понятно, а все остальные – как угодно. Но там, где человек оказывается наедине с электронной системой, должна быть хорошая поддержка. А ее нет, всякие чат-боты появились, но они далеки от совершенства. И пожилым людям это особенно тяжело.

– Вправе ли государство переводить все свои услуги в цифру, наваливать на пожилых граждан еще и этот груз – освоения того, что они не в силах освоить?

– Ну, в нашем государстве с правами вообще все сложно, но оно обязано учитывать особенности того контингента, который сложился у нас на сломе цифровой и аналоговой эпох. Я бы сравнила это с тем, как ребенок идет в детский сад, попадает из семьи в совершенно другую среду. Есть методы адаптации – его приводят сначала ненадолго, помогают ему одеваться и раздеваться. Если наложить эту метафору на ситуацию с пожилыми людьми – людьми аналоговой эпохи, то государство (мама) обязано обеспечить переходный период с возможностью получения консультаций. Тут может быть введен институт ассистентов для тех, кто не справляется с цифровой действительностью. У государства есть ресурс, не требующий дополнительных расходов, – это студенты, которые сейчас гоняют на самокатах и не знают, куда девать время: я думаю, они охотно включились бы в этот процесс. Расходы нужны только на стыковку тех, кому нужна помощь, и тех, кто готов помогать. Если государство заинтересовано в адаптации пожилых людей в цифровой среде, оно должно обеспечить ее механизмы.

Компьютерный эксперт Валерий помогает пожилым справляться с цифровыми проблемами. Он говорит, что сайты часто делаются небрежно, многие функции недостаточно отработаны.

– Я сам не смог перезаписаться к врачу на другую дату. Для этого надо было отменить уже сделанную запись, а этой функции на сайте просто не было, – рассказывает он. – Мне пришлось дождаться, когда время записи прошло, и только тогда я смог записаться на другой день. А пожилые люди часто плохо видят, иногда они увеличивают себе экран и перестают видеть нужные кнопки, оставшиеся вне поля, а прокрутить вниз или вверх не догадываются. Кроме того, многие сайты, те же Госуслуги, постоянно глючат, человек тыкается, впадает в панику, у него опускаются руки. Сайты должны тестироваться на разных устройствах, разных экранах, а, главное, на разных группах людей. Разработчики обязаны проверить, кто справляется с их сайтами, а кто нет, что у людей чаще всего не получается – и сделать эти места более удобными и доступными.

Валерий признает, что пожилой возраст может быть серьезной преградой для пользования гаджетами, но, по его наблюдениям, очень многое зависит от характера людей, их индивидуальных свойств и способностей.

– Моя тетя совсем не может пользоваться компьютером. Я его ей установил, много раз все объяснил, но возникла непреодолимая проблема: у нее не получается двойное нажатие мышки – и она не может открыть то, что ей нужно. Проблемы и с клавиатурой телефона и "читалки", она просто пальцами в нее не попадает. Она читает очень много разнообразной литературы, от философии до фантастики, в доме книги уже не помещаются, да и дорогие они, я и хотел дать ей "читалку", с ней у нее и выбор был бы больше. Но она так и не смогла ее освоить.

Есть люди, категорически не способные работать на компьютере, так уж они устроены, и нельзя их ломать, вгонять в постоянный стресс, считает компьютерщик.

– Даже для молодых стремительно обновляющиеся требования к электронному оформлению разных документов оказываются сложно выполнимыми – что же говорить о пожилых людях или о тех, кто по своей природе далек от цифрового мира. Для таких надо обязательно оставлять возможность прийти и купить билет в кассе, записаться на прием к врачу по телефону, что сейчас во многих случаях уже практически невозможно, – говорит Валерий.