За два года пандемии коронавируса в Петербурге стало больше пациентов с запущенной стадией рака. Причина – закрытие больниц и поликлиник на карантин. Из-за остановки диспансеризации у 1,5 тысячи жителей города не нашли опухолевые процессы на раннем этапе. Во Всемирный день борьбы с раком Север.Реалии рассказывает, как ковид отразился на жизни онкологических больных.
Ксения Громова, 41-летний бухгалтер из города Великие Луки Псковской области, узнала о своем диагнозе накануне первой волны COVID-19.
– Очень тяжело было без поддержки, конечно. Ещё это сумасшествие с ковидом. Бесконечные тесты, пофигизм врачей, которые мне в глаза говорили, что я не вовремя заболела. Изначально в женской консультации в Великих Луках не хотели давать направление в Петербург, говорили, что область закрыта. Не впускают, не выпускают. Сами же ничего еще не понимали. Я тогда пошла в онкодиспансер, и мне дали направление нужной формы, – вспоминает Ксения.
Направление выписали в клинику высоких технологий имени Пирогова, которая в апреле 2020 года закрылась на карантин из-за обнаруженного коронавируса. Все плановые операции отложили.
– Я не успела приехать на госпитализацию – сказали, что больница на месяц закрывается. Легла только после майских праздников. Все прошло удачно, но нас даже в коридор не пускали, боялись вируса, говорили: сидите все в палатах. Я там только пять дней провела. Заживление шло нормально, температуры не было, а нужно было освобождать палату. Там такой конвейер, желающих много, – рассказывает она.
Другие пациенты оказывались на карантине вместе с закрытыми отделениями больниц. Школьная учительница из Петербурга Снежана Рогальская провела таким образом две недели в одном из крупнейших медицинских центров Северо-Запада – НМИЦ онкологии имени Петрова в петербургском поселке Песочный.
– Когда меня перевели из реанимации в общую палату, то сказали, что нас не выпишут, так как отделение закрывается, потому что у кого-то обнаружили корону. С одной стороны я была в заложниках две недели, с другой – даже рада, потому что такая большая операция и я под наблюдением врачей была, – вспоминает Снежана, которая сейчас находится на иммунотерапии.
В Петербурге ежегодно диагностируется 24 тысячи онкологических заболеваний. В 2020 и 2021 году из-за амбулаторных локдаунов полторы тысячи из них "потерялись".
– Пациенты не скажу что прятались, но остерегались посещать поликлиники, в том числе для проведения скрининга. Очень много поступало именно с клиническими проявлениями злокачественного новообразования: либо кровотечение, либо какие-то обструкции, – заявил главный внештатный онколог городского комитета по здравоохранению Дмитрий Гладышев.
Заместитель директора "Петербургского онкоцентра" Виталий Егоренков подтвердил, что "пропавшие" в начале пандемии больные появились в больницах позже, но вместо начальной стадии рака им диагностировали уже третью или четвертую.
В январе 2022 года поликлиники Санкт-Петербурга остановили плановые приемы. Это происходит уже второй раз с начала пандемии. Закрытие поликлиник отразилось и на детях. Заведующая детским онкологическим отделением "Петербургского онкоцентра" Маргарита Белогурова еще в прошлом году рассказывала, что были случаи, когда "дети поступают с далеко зашедшим процессом".
"Когда мы собираем анамнез, спрашиваем родителей, как же так случилось, что ребенок пришел, и места живого нет. Мамы рассказывают, что все было закрыто, они не могли пройти плановые УЗИ", – сообщила Белогурова.
Взрослые пациенты с подозрениями на опухоли не смогли вовремя пройти нужные обследования: поликлиники просто не принимали людей.
В группе "Онкология" в социальной сети "ВКонтакте" десятки жалоб от пациентов. Пишут не только о приостановке лечения, но и о болевых точках всей системы онкологической помощи, которая не выдержала нагрузки в пандемию: "в связи со сложившейся коронавирусной ситуацией не могу никак записаться в онкоцентр", "в Мурманском онкодиспансере очень тяжело попасть вообще к врачу. Как в Росздравнадзор написала, так за два-три дня всё и всех нашли", "у нас в Вологде действительно с диагностикой затягивают. Сначала в районе месяц уходит, потом в области месяц, затем ждём консилиума, затем дата операции", "мой муж ждал три месяца. То сбой аппаратуры произошел, то материалы потерялись. А могли за месяц провериться и начать лечение".
Ксения Громова в итоге наблюдается в федеральном медицинском центре, химиотерапию ей тоже делали в Петербурге. Сейчас у неё ремиссия.
– В Великих Луках – крайний случай лечиться онкобольным. В городе есть диспансер, но туда лучше не попадать: совершенно другие лекарства, они очень плохо переносятся. А в федеральной клинике с бюджетом лучше, и все по-другому, – рассуждает она. – Ощутимая разница медицинского обслуживания в Питере и регионах. В Пирогова хоть и очень большой поток пациентов и не всегда достаточно персонала, но там все слаженно. Я всегда успевала за день откапаться и уехать своим поездом домой. Медсестры безотказные, хоть и уставшие. Ни секунды времени у них на отдых. А у нас в городе и врачей толком нет, и отношение по большей части хамское.
Мозаичный кот на 4-й Советской улице в Петербурге благодаря социальным сетям стал местной достопримечательностью. Его в 2015 году наклеила на стену своего дома художница и блогер Ульяна Шкатова, когда узнала о своем диагнозе – меланома.
"Есть две новости. Первая. Получила тест на коронавирус. Результат отрицательный, короны нет. Это прекрасно. Вторая. Сделала капельницу. Теперь на лечение нужно госпитализироваться на сутки и ночевать в больнице. Эти меры введены в связи с карантином", – Ульяна подробно описывала, как борется с раком, в блоге "УльянаЖизнь". В нем сейчас 20 тысяч подписчиков.
Дневник она начала в 2017 году, чтобы собрать средства на "Ниволумаб" – тогда еще не зарегистрированное в России лекарство, которое укрепляет иммунную систему онкобольных и таким образом позволяет бороться с раком. За разработку этого метода в 2018 году ученые Джеймс Эллисон и Тасуку Хондзё получили Нобелевскую премию.
– Ей нужно было 4,5 млн на год. Она их за месяц собрала. В основном были маленькие суммы: 100, 500, 1000 рублей. Просто очень большое количество людей откликнулось. Я раньше не верила, что такими суммами можно собрать. Ей тогда иммунотерапия помогла, она была в ремиссии 8 месяцев, – рассказала Север.Реалии мама Ульяны Яна Соловьева. – Эти деньги помогли и в пандемию. Тогда многие отделения и даже целые больницы закрывались на карантин. Приходилось обращаться в платную клинику. А там ведь как: записываешься за месяц, ждешь, а потом оказывается, что врач заболел сам. Записываешься заново. Если время не терпит, мы сразу ехали в Москву. В пандемию мы это делали только в крайнем случае, чтобы ничего в поезде не подцепить.
Летом 2020 года Ульяна опубликовала объявление о поиске незарегистрированных в России лекарств из США "Брафтови" и "Мектови". Купить их в России было сложно, в том числе из-за закрытых границ. В тот же день препарат ей подарил муж скончавшейся от меланомы пациентки из Москвы. "Мы встретились с ним на улице, и ничего не говоря, он мне просто их отдал. Сказал, ничего не надо, и убежал. Я даже не успела толком его поблагодарить. Я стояла на улице, держала эти упаковки и у меня просто хлынули слезы", – сообщила подписчикам Ульяна.
В августе 2021 года блог за Ульяну начала вести мама: из-за метастазов в мозг девушка лишилась речи и зрения. Семья искала больницу для госпитализации с сопровождающим, чтобы помогать ей общаться с врачами. В условиях всеобщего локдауна в государственных больницах запретили и посещения, и передачу посылок.
– Ей нужно было внутривенное питание, и мы поняли, что дома ее не вытянем. Нигде не разрешали с сопровождением лечь в больницу, даже в хосписах в день было 15-минутное посещение. Один хирург нам подсказал частную клинику. Там разрешали посещение, но очень строго: каждый раз ПЦР-тест свежий, брали кровь из вены на антитела. Переодевали во все стерильное. За несколько дней ей стало лучше. В день рождения Ульяны нас с мужем в порядке исключения впустили к ней в палату. Мы там ее поздравили, она держала нас за руки. Можно сказать, простилась тогда с нами, – вспоминает Яна.
Ульяна Шкатова скончалась 4 ноября 2021. Она надеялась прожить еще долгие годы, но гонка с раком – мероприятие непредсказуемое и в пандемию оно усложнилось в разы, говорит ее мама. "У здоровых-то людей были проблемы, а у больных в десятикратном размере", – добавляет Яна.
