16 июля 2022 руководитель движения "Маяк" и кандидат в муниципальные депутаты Дарья Хейкинен из Петербурга узнала о том, что обвиняется в дискредитации Вооруженных сил РФ. Ветерана Афганистана в Вологодской области оштрафовали на 30 тысяч рублей за "дискредитирующий" комментарий "нет войне". А активиста из Орла Сергея Носова за время так называемой "спецоперации" оштрафовали уже на 220 тысяч рублей. Корреспондент Север.Реалии с помощью экспертов и уже оштрафованных попытался разобраться, какие слова могут считаться "дискредитацией", а какие – нет.
Чаще всего в делах, связанных с антивоенной позицией, применяется пять статей: три уголовные и две административные. Согласно статье 20.3.3 КоАП за "дискредитацию вооруженных сил РФ" можно получить штраф до 100 тысяч рублей. В случае, если применяется статья 20.3.4 КоАП (призывы к санкциям), штраф может достигать 50 тысяч рублей.
Уголовные "антивоенные" статьи от административных отличаются мало, в первую очередь наказанием: 280.3 УК – это та же "дискредитация" (до 5 лет лишения свободы), 280.4 УК – те же “призывы к санкциям” (до 7 лет лишения свободы). Разве что к этому списку можно добавить статью 207.3 УК – "распространение заведомо ложной информации о ВС" (статья о “фейках”) с наказанием до 15 лет лишения свободы.
С 24 февраля в России только один день обошёлся без задержаний за антивоенную позицию – 13 июня. Право на свободу постоянно нарушается, а "антивоенным высказыванием" может считаться пустой лист или кавычки при упоминании Вооружённых сил. Менее чем за полгода войны с Украиной "ОВД.Инфо" зафиксировали 16 351 задержание за мнение, которое не соответствует официальной линии власти.
Самыми "простыми" для правоохранительных органов и самыми непонятными для всех остальных остаются статьи о дискредитации. В качестве карательной меры их используют для привлечения к суду оппозиционных активистов, политиков и тех, кто называет войну войной. Также с помощью статей о дискредитации пытаются ликвидировать целые организации, например Профсоюз журналистов.
"Правосудия не существует"
Активистка Дарья Хейкинен узнала о том, что является фигуранткой дела о дискредитации Вооруженных сил Российской Федерации, совершенно случайно: увидела эту информацию на сайте Красносельского районного суда Петербурга. Более того, оказалось, что одно заседание суда даже было перенесено из-за её неявки, а приговор вынесли без ее участия. Что именно являлось дискредитацией, Дарья до сих пор не знает.
В последнее время изъясняться в публичном поле стало сложнее, признается она.
– Приходится каждый раз подбирать слова так, чтобы чётко обозначить свою позицию и при этом, желательно, не уехать в СИЗО на следующий день, – говорит Дарья. Тем не менее наказания она не боится, а в своём телеграм-канале пишет, что "ни один штраф не имеет значения, когда гибнут люди".
Как критиковать военные действия безопасно, Хейкинен не понимает. Для нее очевидно, что феномен "дискредитации" – нечто большее, чем просто ограничение свободы слова.
– Для тех, у кого всё "неоднозначно", статьи о "дискредитации" – это попытка закрепить новояз, а для тех, кто не согласен с официальной позицией государства, – карательная мера, – говорит Дарья. – Думаю, что не существует ни одного слова, которое суд не мог бы расценить как "критику". Российское государство на законодательном уровне буквально уровняло критику и "дискредитацию".
На кандидата в депутаты пытались давить по-разному: в ее квартире устраивали обыск по делу о "телефонном терроризме", вандалы пытались изуродовать вход в её квартиру листовками и навозом, и, наконец, без повесток и уведомлений её оштрафовали за "дискредитацию".
‒ Я бы не сказала, что такие атаки наносят ущерб. Реальный ущерб психике наносит то, что я каждый день с 24 февраля вижу в социальных сетях. Вся моя лента – это большой психический урон, никакой навоз под дверью с этим точно не сравнится. Общее в этом всём, конечно, есть – всё это достаётся мне и другим активистам из-за антивоенной позиции.
Однако "дискредитаторы" далеко не всегда активисты и политики. В Грязовецком районе Вологодской области военный пенсионер Николай Смышляев по постановлению суда "осуществил публичные действия, направленные на дискредитацию использования ВС РФ в ДНР и ЛНР". Несмотря на то что Николай отдал 18 лет жизни тем самым Вооруженным силам, которые он теперь якобы "дискредитировал", суд назначил ему штраф. Экспертизы в его деле не было.
– Думаю, такие дела фабрикуются с целью запугать ту часть населения, которая не согласна с политикой власти по событиям в Украине. Никакой лингвистической экспертизы не проводилось, хотя я и заявлял об этом в суде. В постановлении сказано: "Судья необходимости в проведении лингвистической экспертизы не усматривает", – рассказывает Николай.
– Решение суда ещё раз убедило меня в том, что правосудия практически не существует. Думаю, что "дискредитировать" в наше время и с нашей властью можно любым неосторожным словом. Жизнь моя после суда не сильно изменилась, если не считать, что ко мне проявляется повышенное внимание со стороны СМИ.
Как формулировать свою позицию и не дискредитировать при этом Вооружённые силы, пока что непонятно. Оппозиционеры, которые не уехали из России и "дискредитировали" действия властей, один за другим оказываются за решёткой, активистов привлекают к административной ответственности, пикетчиков задерживают даже за пустые листы. Несмотря на это, не все готовы молчать.
Сергея Носова, активиста из Орла, с конца февраля оштрафовали уже более чем на 200 тысяч рублей.
"Дискредитировал" армию Носов ещё до того, как были приняты законы о дискредитации. Судью это не смутило, и его оштрафовали. А потом ещё раз… Последний свой штраф Сергей получил за посты от 24 февраля 2022 года в своём телеграм-канале, где 353 подписчика. В тот день он осуждал вторжение в Украину и эмоционально описывал своё отношение к ответственным за это решение.
– Не вижу смысла осторожнее подбирать слова, когда неправовые законы в России имеют обратную силу. От того, что я буду называть войну спецоперацией, риски не снизятся, – считает он. – В моем деле была лингвистическая экспертиза, но она искала негативную оценку, которую я в своих публикациях раскидываю направо и налево.
По мнению властей, Сергей – "дискредитатор-рецидивист". Он публиковал посты о войне, о мирной акции орловских активистов у суда в Гааге, о погибшем на войне земляке – всë это, по мнению суда, оказалось "дискредитацией".
– Негативная оценка не является чем-то особенным и тем более наказуемым. Это любая критика власти, соседа, оценка кота или качества продуктов, – полагает Сергей. – Дискредитация же – это совсем другое, тут нужно доказать умысел. Если я описываю ход событий или просто называю войну войной, найти в этом дискредитацию невозможно. Правда, не для наших судов. В Орле женщину привлекли к ответственности за сумочку с принтом "Нет войне", полиция и суд посчитали это дискредитацией армии. Статью намеренно сделали резиновой, чтобы дискредитацией армии являлось что угодно, точнее, что не угодно власти. У судов нет выбора, если задача – обвинительный приговор. Они просто подменяют понятия.
– Как вы считаете, можно ли сейчас критиковать действия властей в Украине и при этом не "дискредитировать" армию?
– Находясь внутри тоталитарного государства, критиковать можно, а главное – нужно. Ценность такой критики выросла после 24 февраля в разы. Безопаснее она становится, когда критикующих много. Тут срабатывает формула "всех не закроешь". Дискредитировать армию может только сама армия. А наказать тебя в России могут и без этого за что угодно в любой момент. Критиковать и не попасть под статью можно, если ты делаешь это настолько часто, что система за тобой не успевает. Я написал сотни постов и получил всего две административки. Я их буду обжаловать во всех инстанциях, вплоть до ЕСПЧ. Не так важно, когда будет решение, главное, что оно будет, – не сомневается Носов.
Полноценного разъяснения, что же такое "публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооружённых сил", нет ни в КоАПе, ни в Уголовном кодексе. Иногда к делам о "дискредитации" привлекают лингвистов.
Лингвистическая экспертиза – необязательный элемент судебного разбирательства. Результаты экспертизы не всегда являются решающим фактором при вынесении приговора, тем не менее лингвист может сделать вывод о наличии или отсутствии "негативной оценки" в словах подозреваемого, что зачастую становится важным аргументом обвинения или защиты в делах о "дискредитации".
– Лингвистическая экспертиза имеет дело только с вербальными (словесными) событиями, – поясняет Виктория Васильева, доцент кафедры медиалингвистики СПбГУ, лингвист‑эксперт. – Толковый словарь Ожегова (самый распространенный) гласит: "дискредитировать – подорвать (подрывать) доверие к кому-чему-нибудь, умалить чей-нибудь авторитет". Значит, речевые формы дискредитации – это высказывания, направленные на подрыв доверия и умаление авторитета кого-либо или чего-либо. Именно речевые формы и будет описывать эксперт. Как и во всех случаях, эксперт проводит исследование, во-первых, семантики, то есть лексических значений слов в определенном контексте, жанровых особенностей, видов, оценок и прочего. А, во-вторых, он исследует прагматику слов – это уже анализ интонации, тональности высказываний, которые указывает заказчик экспертизы.
– Действительно ли "негативная оценка" и выделение слов кавычками могут являться дискредитацией?
– Эксперт не может сделать вывод о наличии дискредитации, поскольку это дело суда. Негативная оценка может быть дана в форме мнения. А может быть дана в форме констатации, и тогда суд должен установить, соответствует ли такая оценка положению дел. Эта судебная процедура похожа на выявление наличия оскорбления или лжи.
– Можно ли сделать вывод о том, что имела место дискредитация, не обращаясь к лингвистической экспертизе?
– Иногда суд и сам устанавливает, что слово "свинья" в отношении человека означает негативную оценку и что человек, которого так назвали, на самом деле "прекрасный человек", хотя тот, кто так его назвал, может привести массу примеров свинства.
К сожалению, подрыв доверия и умаление авторитета связаны с пресуппозицией (важная категория в лингвистике!): одни считают, что авторитет есть, и кто-то или что-то заслуживает доверия, а для других этот/это совсем не авторитет, и они ему/этому не доверяют. В высказываниях этих людей нет подрыва доверия, а есть выражение мнения. Но! Если закон скажет: "Х должен пользоваться непререкаемым авторитетом у всех граждан, и каждый гражданин должен всегда и во всем доверять Х", тогда для суда будет существовать только одна пресуппозиция в высказываниях, оценивающих действия Х, сформулированная этим законом, – считает эксперт-лингвист Васильева.
