По российским театрам прокатилась опустошительная волна: один за другим снимают спектакли. Коснулась она и Петербурга – нескольких спектаклей недосчиталась программа ХХХII Международного театрального фестиваля "Балтийский дом". В "Балтийском доме" корреспонденту Север.Реалии объяснили удаление спектаклей тем, что "окружающий мир поменялся".
Снятие спектаклей – не первое печальное событие, которое пришлось пережить российским театрам этим летом. В конце июня из "Современника" уволили Виктора Рыжакова, после смерти Галины Волчек руководившего труппой театра, в спектаклях которого играла Лия Ахеджакова; из "Школы современной пьесы" был уволен ее основатель и худрук с 1989 года Иосиф Райхельгауз – возможно, ему не простили любви к его родной Одессе; наконец, закрылся находившийся на взлете популярности "Гоголь-Центр", откуда уволили директора Алексея Кабешева и худрука Алексея Аграновича, сменившего на этом посту Кирилла Серебренникова.
Издание "Собеседник" составило список тех, кто больше не работает в российских театрах: Кирилл Серебренников, Дмитрий Крымов, Римас Туминас, Миндаугас Карбаускис, Тимофей Кулябин, Максим Диденко, Филипп Григорьян, Чулпан Хаматова, Юлия Ауг, Ксения Перетрухина, Михаил Дурненков и другие режиссеры и артисты, еще недавно составлявшие славу и гордость театральной России.
И вот теперь невидимая метла выметает из театров спектакли, любимые публикой и высоко оцененные профессиональным сообществом. 2 сентября журнал "Театр" сообщил, что по официальному приказу Департамента культуры Москвы в московских театрах отменены показы всех спектаклей режиссёра Дмитрия Крымова. Заметно поредела афиша ХХХII Международного театрального фестиваля "Балтийский дом": оттуда исчезли спектакли режиссеров Райхельгауза, Крымова, Марфы Горвиц и Бориса Павловича.
– Все отмены спектаклей, переформирование афиши, все это совершается сейчас каким-то подковерно-звонковым образом, – говорит Марина Дмитревская, главный редактор и директор "Петербургского театрального журнала". – Это какие-то фантасмагорические вещи. Знаете, всегда говорилось, что сюжет пьесы Гоголя "Ревизор" – не Хлестаков, а страх, который до такой степени парализует всех, что никто даже спросить ничего не может. Почему снят спектакль "Моцарт "Дон Жуан". Генеральная репетиция" в Театре Фоменко, или почему снят спектакль Евгения Цыганова "Комедия/ Трагедия" по замыслу Петра Наумовича Фоменко, имя которого у вас на фасаде висит? Существует много часов видеозаписей репетиций Фоменко, вот они и сделали такой спектакль, диалог с учителем – и теперь его сняли. Снят спектакль "Костик" в Театре Пушкина, да многое снято. Дмитрий Крымов режиссер очень нежный. Например, снят его спектакль "Все тут" в "Школе современной пьесы", это такой "Амаркорд" его, посвященный детству, родителям, Анатолию Васильевичу Эфросу, Наталье Анатольевне Крымовой, спектаклю, виденному с родителями в юности. Это такое "я вспоминаю". Причин снять этот спектакль нет никаких, ни одной. Он не про политику. Так же, как "Дон Жуан", настоящий праздник театра. Я не видела, к сожалению, "Костика", но это Чехов вообще-то, с репертуара снимаются Чехов и Пушкин!
По словам Дмитревской, со спектаклем Бориса Павловича вышла отдельная история. Когда проходил главный российский театральный фестиваль "Золотая маска", два спектакля, номинированных из Петербурга, "Донецк. 2-я площадка" Анатолия Праудина и "Юдифь" Бориса Павловича, туда не поехали. В "Маске" отказались участвовать их учредители, фонд "Альма матер", под эгидой которого была поставлена "Юдифь", и театр "Цех", который имел права на "Донецк".
Почему они отказались от столь престижного фестиваля, непонятно. В блоге "Петербургского театрального журнала" было опубликовано официальное письмо сценографа Игоря Каневского в петербургский Комитет по культуре, где спрашивалось – по какой причине эти спектакли не поехали на "Маску".
– Ходят слухи, что были звонки из Комитета в театры. Комитет ответил официально Игорю Каневскому, мы напечатали это письмо, – поясняет Дмитревская. – Комитет по культуре написал, что он ничего не знает, вообще не в курсе. То есть все делается тихим, подпольным образом. Точно так же спектакли Крымова сняты в нескольких театрах. А ведь они еще вызывают воспоминания о том, как закрывали спектакли отца Дмитрия Анатольевича Крымова, Анатолия Васильевича Эфроса, великого русского режиссера. Это глубокие раны на русской театральной истории. И те раны, которые сейчас возникают, это к ним крайне болезненные рифмы. Я все-таки застала советскую власть, приемки спектаклей. Я помню эти худсоветы, эти хитрости, эту демагогию – только бы спектакль вышел. Возвращаться к этому мучительно. Но даже тогда предъявляли претензии к самому спектаклю. А сейчас снимают с репертуара спектакли, награжденные "Золотыми масками", например, балет Молочникова в Большом театре или спектакли Крымова. Это не имеет отношения к искусству, – считает Дмитревская. – Дмитрий Крымов на момент 24 февраля выпускал в Америке спектакль "Вишневый сад", он никуда специально не эмигрировал и должен был вернуться в Москву, у него было начато пять спектаклей в разных театрах. И вот, он не вернулся, он будет делать спектакль в Клайпеде, он будет делать спектакль в Риге с Чулпан Хаматовой по-латышски. На самом деле это все чудовищно, почему они должны репетировать по-латышски? Он будет что-то делать в Америке. Я видела его интервью в сети, у него слезы на глазах стоят, он не хотел быть никаким эмигрантом... Я считаю, что идет настоящий погром театров.
Получить комментарий директора фестиваля "Балтийский дом" Марины Беляевой, почему из фестивальной афиши исчезли известные спектакли, не удалось. В пресс-службе театра ответили, что "любой вид искусства, и в том числе театр, может существовать и развиваться только в контексте своего времени". "Фестиваль "Балтийский дом" не исключение. Всем нам известно, что окружающий мир поменялся, как в социальном, так и в морально-нравственном аспекте. Стали другими и ожидания публики. Программа фестиваля обновлена и актуализирована в соответствии с этими изменениями", – говорится в официальном ответе Север.Реалии.
Запрос в петербургский Комитет по культуре, который является учредителем ХХХII Международного театрального фестиваля "Балтийский дом" и должен быть в курсе происходящего, остался без ответа.
Петербург всегда славился большим количеством маленьких независимых театров, и вот одному из старейших из них, “Интерьерному театру”, грозит закрытие: ГКУ "Имущество Санкт-Петербурга" подало иск о расторжении договора аренды и аресте имущества театра.
Именно здесь традиционно проходили многие важные события – например, вечера памяти Галины Старовойтовой: ее сестра Ольга Старовойтова была большим другом театра. Здесь проходили концерты в помощь политзаключенным, поэтические выступления и спектакли с протестной повесткой, и так было с 1988 года, когда появился этот театр.
Художественный руководитель Интерьерного театра Николай Беляк гордится тем, что его театр стоял у истоков ленинградского градозащитного движения, быстро переросшего в движение за политические перемены. Именно Интерьерный театр, вместе с "Группой Спасения" был в 1986 году организатором исторического митинга в защиту Дома Дельвига.
Театр много лет работал в городском пространстве, устраивал городские праздники и карнавалы. По словам Беляка, в 1990 году именно коллектив Интерьерного театра по просьбе Алексея Ковалева из "Группы Спасения" выдвинул около 100 человек в кандидатами в депутаты Ленсовета.
– Им не давали регистрироваться, выдвигать кандидатов по закону могли только государственные учреждения и предприятия, а мы к этому времени стали государственным театрально-зрелищным предприятием на полном самофинансировании, скандал был невероятный, – вспоминает Беляк. – Тогда же мы создали комитет "Санкт-Петербург-2003" и начали подготовку к 300-летнему юбилею Петербурга, у нас в театре проходили семинары архитекторов и других специалистов. Поселились мы в только что расселенном доме Державина, устраивали там праздники, реконструкции, большой 250-летний юбилей Гавриила Романовича, вели большой проект "Вечера в Доме Державина" – и, кстати, помогли отстоять этот дам – теперь там музей.
А потом Интерьерному театру передали помещение на верхнем этаже в расселенном доме на Невском, 104. Этот дом уже несколько лет стоял прогоревший, пустой, с проломленной крышей, там была надпись: "Бомжатник жил, жив и будет жить”.
– Мы представили все наши проекты к 300-летию города – городскую мистерию с массой перформансов в разных частях города. Это была история петербургского мифа. Выставка стала настолько популярной, что не дала нам закрыться. В 1996 году мы включились в программу президентских выборов, Михаил Горбачев пригласил меня быть его доверенным лицом. Наше главное представление, "Действо о Петре, змее и великом граде", мы разыгрывали на шведской карте города. В 1997 году мы провели карнавал по инициативе Галины Старовойтовой, от нее у нас даже был спецзаказ – вынос Ленина из Мавзолея. Мы сделали плоский Мавзолей, Ленина несли на носилках, он кричал: "Верните меня в Мавзолей!", его вносили – и тем самым выносили, Мавзолей-то плоский, – рассказывает Беляк.
На Невском, 104, куда переехал театр, стали проходить литературные вечера, играться спектакли.
– На нашу выставку пришел Зиновий Яковлевич Корогодский, и уже через год его ученики сыграли у нас спектакль "День будет" по пьесе "Реквием" Леонида Андреева. Играли фигуры, костюмы с нашей выставки, зрители сидели в масках, наше пространство резонировало с содержанием спектакля. Потом я набрал курс в Театральной академии на факультете кукольников, студенческие и дипломные работы стали основой нашего постоянного репертуара. У нас были и детские спектакли, и Шекспир, и Чехов, очень важный проект был по стихам Галича – мы выиграли президентский грант благотворительных гастролей по местам бывших сталинских лагерей Северо-Запада России. И со спектаклем по Галичу объехали места, где были лагеря, играли в театре, построенном зэками в Инте. Этот серьезнейший проект мы делали вместе с "Мемориалом", его сотрудники с нами ездили и брали интервью у свидетелей.
Предполагались и зарубежные гастроли, но времена переменились, проект свернули. Последним спектаклем, выпущенным театром, стал "Мой бедный Марат" по Брехту, а потом началась пандемия, и заработки прекратились. В 2021 году родился проект "Петербург – город поэтов: звучащие адреса". У домов, где когда-то жили поэты, собирали людей, в том числе жильцов, читали стихи, рассказывали об этих поэтах – о Вяземском, Жуковском, Бальмонте, Мандельштаме, Сосноре и многих других. Проект был очень успешным, были планы развивать его дальше – рассказывая и о музыкантах, и о художниках, создавая новую городскую мистерию, но в 2022 году проекту отказали в городской субсидии.
– Прошлым летом к нам обратился депутат Борис Вишневский с просьбой провести у себя выставку продажу картин молодых художников в пользу политзаключенных. Я согласился – мы и "Театру.doc" давали помещение, когда никто не соглашался. Через три дня пришла прокурорская проверка – полицейский, дворник, санитар, пожарный, налоговая, вся бригада. В жалобе было все: наркотики, нецелевое использование средств – ничего не нашли, но вот пожарные сделали под козырек: нам наложили запрет на театральную деятельность до выполнения всех пунктов предписания.
Проверка пришла и от Минюста, который потребовал сделать перерегистрацию – это долгий процесс, во время которого нельзя подавать ни на какие субсидии. Вместе с подоспевшим отказом от проекта "Петербург – город поэтов" это означало полное удушение: играть в театре невозможно, играть в городе невозможно, участвовать в конкурсах невозможно тоже. А значит, невозможно и платить аренду, что дает основание для расторжения договора. Только к лету 2022 году завершилась перерегистрация Интерьерного театра, который стал АНО, 1 марта театр провел миротворческую акцию: манекены в костюмах Колокольни Петропавловского собора, Казанского собора и Кунсткамеры провели на Невском проспекте пацифистскую акцию. И теперь театр получил иск о расторжении договора и аресте имущества.
– Театральное сообщество ни в одной стране никогда не выходило против каких-то режимов. Это, извините, оппозиция должна была что-то делать, политики должны были что-то делать. Они вон в Вильнюсе собирались, но ничего не решили. А что спрашивать с зависимых? Хотя, конечно, какая-то печаль охватывает. У театра свои средства, у него есть молчание и пауза. В театре все происходит в паузе. А сейчас все заложники. Сейчас главный вопрос, как вообще честным людям остаться незапятнанными, других вопросов не осталось, – считает театральный критик Марина Дмитриевская.
