Как там у Хармса – "на сцену выходит Петраков-Горбунов, хочет что-то сказать, но икает | его начинает рвать | он уходит |". Далее выходит Притыкин – но с ним, как и еще с несколькими персонажами, происходит тот же конфуз – их рвет, и они уходят. И тогда выходит Маленькая девочка и говорит: "Папа просил передать вам всем, что театр закрывается. Нас всех тошнит". Занавес.
Собственно говоря, на этом можно было бы и закончить – все и так поняли, о чем речь. Но свойственный нашему брату мазохизм толкает к продолжению.
Ждали мы что-то от выборов? Нет, не ждали. Предполагали, что махинации каким-то чудесным образом удастся предотвратить? Нет, не предполагали. Мечтали о том, что власти, весь год с остервенением гонявшиеся за навальнистами и душившие в интернете все, что шевелится, вдруг проявят чудеса кротости и благородства? Нет, не предполагали. Так от чего же так муторно на душе, как у девицы, которую употребили в первый раз в парке, где она с детства привыкла гулять с бабушкой и нечего дурного не ждала?
Да потому, что ощущение в этот раз такое, будто употребили с особым цинизмом, даже не притворяясь, что флиртуют. Хотя наш коллективный избиратель – девица бывалая, казалось бы, но тут уж как-то… того. В общем, стало понятно, что до советского праздника голосования осталось недолго. Но досаднее всего – что обострилась память.
У меня перед глазами до сих пор стоит картинка, как мы сидим у меня дома за столом, в том самом 1996-м, та самая либеральная интеллигенция, пребывавшая в эйфории, оттого что можно безнаказанно говорить и писать, что думаешь, и даже рассказывать анекдоты. Вот, значит, мы сидим, выпиваем, естественно, понемногу и обсуждаем нависшую кошмарную перспективу – победу коммунистов. Врать не буду, аргументов в пользу того, что нельзя этого допустить "любой ценой", я не помню, а вот общее ощущение – противного привкуса во рту, знакомой по совку оскомины, предвестья зарождающейся тошноты – помню отчетливо. И помню те крики про "голосование сердцем" – то есть за все что угодно, только бы против коммунистов, и какими способами все это "сердечное" воплощалось .
И ощущение того, что сейчас пришла расплата за тот компромисс, за молчаливое принятие лжи как средства, на котором можно построить новый и счастливый дом, – это ощущение не дает мне покоя несколько последних лет.
Потому что ложь – это песок. Христос в своей притче уподобляет человека разумного – строящему дом на камне, которому не страшны потрясения. "А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое" (Матф. 7:24-27). Вот и наш дом, построенный на рассуждениях о том, что лучше один разок солгать, чем позволить коммунистам выиграть выборы, сегодня окончательно рухнул. И падение его было великое – вместе с интернетом: Google и Apple ведь тоже упали, как ни крути. Потому что солгать один разок еще никому не удавалось.
Теперь мы сидим за другим столом, и я рассказываю сыновьям о тех застольях 90-х, когда мы так растерянно чесали в затылках. Правда, ни мне, ни им нынешний подъем коммунистов (у которых, кстати, опять явственно украли победу) трагедией не кажется – это совсем не те коммунисты, страх перед которыми отнимал у нас разум и совесть четверть века назад. Но сыновья все равно чешут в затылках – думают, как жить под колпаком безумной власти, которая в любой момент может не только посадить, но и отрубить у тебя главный инструмент всякой нынешней разумной деятельности – интернет.
А я думаю о том, что власть отнюдь не сама занимается блокировками и создает ботов, внедряющих запрещенный контент на страницы неугодных активистов, чтобы потом можно было их обвинить в каком-нибудь беззаконии и обезвредить. Это навострились делать явно не пожилые пользователи шаманов и оккультных практик – этим занимаются молодые, умные и креативные, перед которыми власть ставит интересные задачи – и у которых не возникает в связи с этим никаких этических проблем. Задачи-то интересные, почему бы их не решить, особенно если за это хорошо платят? А то, что именно их руками страна закрывается и утягивается обратно в вонючий и кровавый загон, из которого она 30 лет назад с таким трудом и с такими жертвами вырвалась, – их, видимо, не колышет, у них мозги повернуты иначе, а душа… – А где она расположена, кстати, кто-нибудь видел? То-то.
Старый вопрос. С него начинается фильм Сокурова "Фауст", страшный фильм, где мир показан глазами дьявола? Фауст сидит и препарирует труп, пытаясь найти место, где спрятана душа. Не находит. Ну, а дальше Гретхен, Мефистофель и вот это все.
Мне кажется, в ближайшее время нам придется заниматься чем-то подобным. Искать душу, только не в трупе, где ее нет, а в самих себе, пока еще живых. Поскольку, как говорят французы, все поправимо, кроме смерти, а значит, у нас должна быть надежда на то, что победа наглой силы и лжи на внушительной части суши все-таки не окончательна. Царь Соломон, опять же, за нас, со своим "все проходит, и это пройдет". Прошел у нас миг свободы, которую мы не успели удержать, как Иванушка жар-птицу, рухнет и Кощеево царство.
Но не само собой, естественно.
В последний день так называемых выборов иду я по Невскому в обществе приятной, умной молодой женщины и спрашиваю ее: "А вы уже голосовали?" Она смотрит на меня округлившимися глазами и говорит: "А надо?" То есть Борис Вишневский, Навальный, наблюдатели, все, кто хотел честных выборов, целый год распинались и кричали из каждого утюга: придите, пожалуйста, на выборы, не пожалейте 15 минут, сделайте так, чтобы их "карусели" и подлоги были завалены вашими голосами, махинации можно победить только высокой явкой – и все для того, чтобы услышать это удивленное "А надо?". И я понимаю, что оно сливается с хором лживых выборных теток, в чей темный мозг не проникает мысль о возможности ослушаться начальства, что бы оно ни приказало – хоть младенцев есть, хоть протоколы переписывать. И тут я думаю: ну нет, Кощеево царство не рухнет.
А на следующий день мне пишет наблюдатель, на участке которого я сама голосовала и с которым разговорилась. "Если Вам будет интересно, могу предоставить итоговые цифры с нашего участка. У нас ЕР и её кандидатов "вынесли в одну калитку". Но нам повезло, что председатель почему-то внезапно решила считать по-честному. В итоге так и посчитали, так и в ГАС "выборы" внесли и в ТИК сдали. Ближе к закрытию участка под видом наблюдателей приехали откровенные быки, но остались не у дел, так как в комиссии не было конфликтов. Я говорил Вам, что у нас на удивление честная комиссия. Так и оказалось. Очень удивлён. На председателя сильно давили, требовали переписать протокол, она отказалась".
Мысленно прижимаю это письмо к сердцу – и чуть не плачу, честное слово, так и взыграл проклятый сентимент. Все-таки, думаю, рухнет Кощеево царство. Но не сейчас. Но все-таки. Не сразу, конечно. Но обязательно.
И даже тошнить стало немножко меньше.
Софья Рогачева – журналист
Высказанные в рубрике "Мнения" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции
