Матвею Неронову 15 лет, он карел-людик по происхождению (людики – один из трех крупных субэтносов в составе карельского этноса). Предки Матвея жили в небольшом поселке Ладва-Ветка в Прионежском районе Карелии. Людиковский язык, который считается одним из наречий карельского языка, он стал учить, когда узнал о своем происхождении и о том, как сто лет назад, в период распространения большевистской власти народ и культура людиков безжалостно уничтожались. Репрессии затронули и семью Матвея.
– После Октябрьской революции, подавления Ухтинского восстания и прихода к власти большевиков начались самые настоящие этнические чистки: карелов вынуждали записываться русскими, запрещали говорить на карельских языках, а тех, кто не были согласны, подвергали репрессиям. Это коснулось и моей семьи, прапрадеду пришлось покупать документы с записью "русский" в графе "национальность". Он запретил своим детям говорить по-карельски под угрозой расстрела, – рассказывает Неронов. – Поэтому я и учу язык – считаю, что забыть его будет несправедливо по отношению к людям, прошедшим через жернова советской власти.
Но таких, как Матвей Неронов, кто учит язык предков, становится все меньше, говорят эксперты. Как, впрочем, и самих карелов: по итогам переписи населения России 2021 года карелы впервые оказались "малочисленным коренным народом". Сегодня в России насчитывается 32 422 карела (25 901 в самой Карелии), тогда как перепись 2010 года давала цифру, почти в два раза большую: 60 815 человек. При этом количество карелов, владеющих карельским языком, составило всего 11 280 человек. Карельский как родной язык обозначили 8753 человека. Исчезновение языка в сегодняшних условиях принимает необратимый характер, опасаются специалисты.
Драматичное падение
20 апреля в Ленинградской области отмечали День карельской и вепсской письменности. Комитет местного самоуправления Ленинградской области на своей странице "ВКонтакте" отрапортовал о том, как в регионе поддерживается изучение национальных языков карел и какие мероприятия проводятся для детей. Власти заявляют, что представителям малых коренных народов оказывается всесторонняя поддержка в части сохранения национального языка, культуры и идентичности. Ирония в том, что карелы "малым народом" до сих пор не являются, хотя теперь имеют право оформить себе этот статус.
Численность карелов снижается от переписи к переписи. Тенденция прослеживалась еще в советские времена, однако столь драматичным падение численности народа стало уже в постсоветскую эпоху. Так, в 2002 г. количество карелов (93 344 человека) снизилось более чем на 38 тысяч человек по сравнению с данными последней советской переписи 1989 г. (более 131 тысячи карелов). Похожая динамика отражена и в итогах переписей 2010 и 2021 годов. Итого за 19 лет при Владимире Путине численность карелов упала на 65%, или более чем на 60 тысяч человек, что сопоставимо с численностью населения целой Воркуты.
"Беспрецедентное сокращение численности карелов" ставит вопрос о "самом существовании карелов как самобытной этнической общности", – говорил еще в июне 2013 года на VII съезде "Карельского конгресса" председатель объединения Анатолий Григорьев: "Даже во время Великой Отечественной войны не было таких потерь у карелов республики".
"Пройдена точка невозврата"
Лингвист и антрополог Андриан Влахов, заместитель заведующего лабораторией социогуманитарных исследований Севера и Арктики НИУ ВШЭ, в 2019–22 годах руководил полевыми экспедициями в Карелию в рамках социолингвистического антропологического исследования. Участники экспедиций объехали большую часть районов и территорий Карелии, где живет коренное население, чтобы выяснить, как обстоят дела с языковой ситуацией, сохранностью карельского языка.
– Всё плохо, – резюмирует Влахов впечатления экспедиции. – Я не хочу употреблять термин "смерть языка", поскольку в данном случае это будет неправильное описание ситуации. Лучше всего здесь подходит "языковой сдвиг", постепенный переход какого-то сообщества со своего языка на язык доминирующей группы. Языковой сдвиг характерен для всех языков в России, кроме русского, что стандартно для большого государства, но у большинства народов Севера и Арктики языковой сдвиг зашел слишком далеко. Процессы, о которых мы говорим, Карелию также затрагивают: все меньше детей получают язык, переданный им естественным образом в семье. А главный залог сохранения языка – его внутрисемейная передача.
Все меньше людей идентифицируют себя как представителей каких-то народов и носителей каких-то языков, говорит исследователь. Одна из причин – проблемы с сохранением традиционного образа жизни, без которого этническая идентичность начинает размываться.
– Карелы живут на Северо-Западе так же, как живут русские по соседству с ними, поэтому закономерно, что доминирующая этническая идентичность активно размывает более малочисленную культуру, – отмечает ученый. – В результате происходит языковой сдвиг. Здесь его ускоряет и отсутствие официального статуса у карельского языка на территории Карелии.
Сегодня в Карелии крайне мало носителей языка младше 30 лет – "их можно пересчитать по пальцам одной руки", отмечает Адриан Влахов.
– По нашим подсчетам, на всю республику есть всего три-четыре человека позднешкольного, раннестуденческого возраста – тех, кто является носителем карельского. И это дети тех активистов, кто занялся обучением языку в начале 2000-х, а сейчас новых носителей вообще не появляется. Хотя, возможно, в нескольких глухих деревнях такое встречается. Но это единицы детей, и они живут всю свою жизнь в русской языковой среде.
Ситуацию с языком усугубили и принятые в 2018 году поправки к закону об образовании, которые привели к сокращению объемов изучения национальных языков в школах.
– В социолингвистике при определении роли государства в языковой политике выделяют три типа государственного участия: сохранение языкового разнообразия и поддержка языковых меньшинств (Новая Зеландия), подавление коренных языков (США, Канада 2-й половины XX века) и политика невмешательства. В случае России это, скорее, третий случай, когда государство не вмешивается и отдает решение вопроса на откуп сообществам. В последнее время, впрочем, обнаруживаются некоторые элементы второй стратегии, направленной на сокращение языкового многообразия, хоть и не такие активные, – говорит Влахов.
– Получается, что в отношении карельского языка точка невозврата уже пройдена?
– Именно так. В отношении любого языка, находящегося в стадии языкового сдвига, наступает период, когда нужно что-то делать, чтобы спасти то, что остается. По некоторым языкам точка невозврата уже пройдена. К большому сожалению, если быть честным, это касается и карельского. Подчеркну: при сохранении текущих условий, текущей картины. Если внезапно изменится ситуация и карельский язык, карельская идентичность получат важнейший символический статус и у людей вновь возникнет мотивация этот язык осваивать и развивать, эти изменения возможны. Есть ли такие предпосылки, оставлю этот вопрос открытым.
"Сначала выучишь язык ты, потом – твои дети"
Матвей Неронов, который учит людиковский язык, говорит, что носители сталкиваются с проблемами при "выходе в город".
– Адаптировать окружающую среду никто не торопится. Большая часть населения крупных городов (кроме Олонца) говорит только по-русски. Документооборот де-факто ведётся только на русском, официального статуса у карельского нет (под предлогом отсутствия письменности на кириллице, но кто сейчас не умеет читать латиницу?). Указатели в том же Петрозаводске (а Петрозаводск и его окрестности – это территория распространения людиковского языка), переведены только на ливвиковский (одно из трёх основных наречий карельского языка, распространённое среди субэтнической группы карелов-ливвиков. Число говорящих спорно — от 14,1 до 25 тысяч человек, проживающих в основном в Олонецкой Карелии, но также и в Финской Карелии. – СР), да ещё и с лишними русизмами. Есть, конечно, Viestit Karjala (новостная передача на ГТРК "Карелия". – СР) на карельском языке, но вещание идет только на ливвиковском и вепсском (родственный карельскому язык северной подветви прибалтийско-финских языков. – СР). Если ты говоришь на другом наречии, то тебе нужно будет очень хорошо напрячься, чтобы что-то понять.
Сам Матвей в обычной жизни общается и думает на русском – привык до того, как начал учить карельский язык. В его семье общение тоже идет на русском. При этом своих будущих детей он планирует в первую очередь обучать карельскому.
– Если человеку небезразлична карельская культура и он действительно хочет помогать возрождать и популяризировать её, то язык ему нужен, – считает Неронов. – Сначала выучишь язык ты, потом на нём будешь говорить со своими детьми, они – с внуками. Так он и пойдёт вперёд. К сожалению, мы в семье на карельском не общаемся, но в будущем в моей семье дети будут его знать в первую очередь, а уже только потом выучат русский.
"Всех становится меньше"
– Всё идет ровно по накатанной, – комментирует результаты переписи по Карелии Наталья Антонова, общественница, языковая активистка, жительница села Ведлозера. – Наблюдаю, что население и без результатов переписи стрессует, замыкается, не смеет высказываться, поэтому что там проблема численности народа… Всех становится меньше.
К переписи-2021 у специалистов много вопросов – она была проведена "ахово", замечает Андриан Влахов. Но "данным о населении Севера, Дальнего Востока и Сибири доверять можно", считает он. Возможно, стоит задуматься об изменении методологии учета национального состава, считает Наталья Антонова. По ее наблюдениям, в республике карелов и их потомков остается гораздо больше официальных статистических данных.
– Многие не задумываются о своем происхождении или же не знают, как быть со своей национальностью, если предками являются представители разных народов, – объясняет она. – Потом, конечно, основным маркером в определении служит владение этническим языком. Огромная часть молодых карелов (большинство) не знают генетического языка и потому не смеют причислять себя к карелам, записываются русскими. Хотя владение языком, разумеется, не является основным условием, но в принципе люди так часто думают. "Какой же ты карел, если даже по-карельски не говоришь?" – вполне себе часто слышишь в быту. Я думаю, что при определении национального состава среди жителей Карелии следует менять методологию, разрабатывать ее на стыке с этнологией, культурной антропологией, исследовать глубже.
Уже более десяти лет в селе Ведлозеро есть Дом карельского языка, скидывались на него всем миром. Антонова работает в нем седьмой год. Опыт этой общественной организации в мире языкового активизма считают успешным. "Нас много снимают, здесь постоянно журналисты и гости", – говорит Наталья.
– Это своего рода локальный культурный центр, выполняющий для небольшого села Ведлозера, кроме языкового центра, еще и инфраструктурную функцию – такое сейчас редкость. Основной феномен – здесь вся работа ведется на карельском языке, общение между сотрудниками и посетителями – также на карельском. То есть язык стал для нас одновременно и целью, и средством в работе. Внутренняя организация работы Дома карельского языка – это одновременно и необычно, и очень просто. Это что-то между нахождением дома и на работе. Здесь можно оставить одежду в стирке в машине-автомате, а в это время пойти на языковой кружок – согласитесь, не такая частая практика для сельской глубинки, – рассказывает Антонова. – Основная наша проблема – нехватка молодых сотрудников для работы. Не едут молодые специалисты в село.
В Карелии за счет бюджета работают средства массовой информации на карельском языке, издается литература, в том числе, словари. В школах, правда, уроки карельского языка теперь всё больше и чаще проводятся в кружковой форме. Но зато, по словам Натальи, растет интерес к языку на первичном уровне, "почти с нуля".
– Поэтому востребованы курсы карельского языка для взрослого населения. Спроса больше, чем предложений: не хватает учителей, преподавателей, редакторов, журналистов, очень мало писателей, единицы переводчиков, – перечисляет она. – И при этом растет количество разных творческих проектов, в том числе мультимедийных и с использованием интернета: акций, квестов, групп и клубов.
– Что-то можно сделать, чтобы исправить ситуацию с падением численности карелов?
– Всё, что я себе представляю для увеличения численности карелов, не совсем вписывается в государственную реальность. Я же хорошо понимаю, что многие специальные меры будут восприниматься как дискриминация. Например, квотирование. Хотя, на мой субъективный взгляд, ничего плохого нет в том, если у карелов будет больше преференций в местах своего традиционного проживания, например, при выделении земельного участка, угодий, леса на разные нужды, при ловле рыбы. Если владение карельским языком будет вполне себе таким бонусом в жизни и инструментом труда. Да что говорить, даже в нашем селе Ведлозеро люди рожают очень мало! Основная причина – отсутствие достойного жилья и доходов, социальная апатия. Если "карельскость" и "карельский фактор" преподносить и развивать не в русле обособления и превосходства одних над другими, а в русле развития всего региона – Республики Карелия, его привлекательности и индивидуальности, то количество карелов могло бы увеличиться банально за счет даже того, что многие вспомнят о своих корнях и захотят о них заявить при переписи. Есть очень хорошие примеры, как национальный фактор придал имиджа регионам.
Одним из пунктов резолюции по итогам VII Съезда карелов в 2013 году было требование к главе Карелии решить вопрос о льготном предоставлении карелам земельных участков для строительства жилья в местах традиционного проживания. С тех пор был разработан и утвержден сам перечень мест традиционного проживания карелов. Больше ничего не последовало.
Теперь карелы могут рассчитывать на некоторые экономические преференции как коренной малочисленный народ – порог малочисленности в 50 тысяч человек официально пройден. Совет уполномоченных съезда карелов обращается с предложением в адрес правительства начать работу по приданию карелам этого статуса – автоматически он не присваивается.
– Для того чтобы попасть в перечень коренных малочисленных народов России, нужна большая работа: и заявительные документы, и научная проработка. Относительно вепсов (один из народов финно-угорской языковой группы, бóльшая его часть проживает в Карелии. – СР), например, она длилась более 10 лет, – поясняет Наталья Антонова. – Вот есть конкретный пример относительно карелов, когда этот статус мог бы помочь: у нас на Ведлозере запрещен любительский сетной лов рыбы, можно ловить лишь на удочку. Население возмущается и пытается достучаться до власти. Статус коренного малочисленного народа РФ предполагает решение этого вопроса путем создания рыболовецких общин и выделения рыбопромысловых участков на водном объекте. К большому сожалению, активных людей среди нас очень мало: многие разъехались, много кто разуверился в результатах, кое-кто уже и подустал. Простите меня за мой пессимизм в этом случае. Конечно же, я считаю, что все равно этими вопросами нужно заниматься хотя бы для того, чтобы по инерции они продвигались до последующих поколений. Ведь кто-то останется…
