Сержант из Мурманской области Вадим Мезенцев оказался на войне в Украине в феврале 2022 года. Через три месяца его ранили, и он уже больше года ждет операции. Несмотря на полученную травму и отсутствие лечения, врачи из военно-врачебной комиссии (ВВК) признали Мезенцева абсолютно здоровым и годным к продолжению воинской службы. Теперь его хотят перевести в Ставропольский край, откуда могут направить снова на фронт. Корреспондент Север.Реалии выяснил, как семья военного пытается через суд остановить перевод в другую воинскую часть и добиться полноценного лечения.
Десять лет назад 29-летнего Вадима Мезенцева призвали на срочную службу. Он отслужил в морской пехоте. После армии Вадим несколько лет работал пожарным-спасателем, а затем подписал контракт с Минобороны. Семья переехала в город Спутник Печенгского района Мурманской области.
– Из десяти лет брака я его видела, может быть, года четыре. То он в Сирии, то на корабле, то еще где-то, – говорит супруга Вадима Кристина.
В марте прошлого года Мезенцева отправили на войну в Украину. Он находился в зоне боевых действий три месяца. В начале июня 2022 года его ранили.
– Мне позвонили простые ребята, хоть и права не имели, сказали, что он жив, что руки-ноги целы. Сказали, что много крови в области шеи. Я ждала его звонка, боялась, что он там истечет кровью и умрет, – вспоминает Кристина.
Ранили Мезенцева в одном из боев, после чего представили к медали "За отвагу". Но на торжественное вручение медали он не пошел.
– Говорит: Костик и Максим (погибшие сослуживцы Мезенцева. – СР) остались в окопе, а я буду медали получать? Нет, я заберу так. Просто пришел, расписался, забрал. И до сих пор хранит зажигалку Костика с осколком на память, – говорит Кристина.
"Могут свои же застрелить"
Последствия ранения дают о себе знать до сих пор. Осколки остались в голове и слюнной железе, последние можно обнаружить на ощупь, сильно болит колено. Но сколько бы семья ни обращалась к врачам, ответ один – с этим можно жить.
С сентября прошлого года военный пытается добиться медицинской помощи и операции. Изначально ее назначили на 17 апреля, а потом перенесли на 12 сентября. Все это время Мезенцев продолжал служить, но находился уже в Мурманской области: ходил в наряды, занимался с мобилизованными. В части никого не смущало, что его после травмы не обследовали на ВВК.
– Операцию ему все же назначили, и вскоре началось унизительное отношение к нему со стороны непосредственного командования, – рассказывает Кристина. – По закону, если ты ранен и находишься на лечении, ты имеешь полное право не отправляться на "СВО". А у нас часто отправляли раненых: нашего друга с контузией отправили, он поехал второй раз. Говорили: как придет пора твоей операции, мы тебя вернем. А бывали случаи, когда ребят убивали [в Украине] и операция уже была не нужна.
В конце мая этого года Вадиму сообщили о переводе в новую часть в Ставропольский край. Переехать в другой регион он должен был без семьи и без финансового обеспечения со стороны части: дополнительных выплат Вадиму не полагалось, "так как нет льгот".
По словам Кристины, перевод в другую воинскую часть c высокой вероятностью означает, что её мужа оставят без лечения и отправят на войну. В части, куда хотят его перевести, уже были случаи, когда военных отправляли в Украину без лечения, пообещав, что долечивать травмы будут в зоне боевых действий, рассказывает Кристина. Из-за этого у Вадима начались конфликты с командирами. Он хотел получить лечение и заново пройти ВВК, а не переводиться в Ставропольский край.
– Были случаи, когда ребят отправляли на "СВО" без лечения. Это было очевидно, ведь госпитали в Южном округе больше загружены, чем здесь, потому что они ближе к войне (к Южному военному округу относятся воинские части в Ставропольском крае и других южных регионах России. – СР), – говорит Кристина. – Муж уже боится со своими командирами оставаться дальше. Говорит, знаешь, как ведь на войне бывает: могут свои же застрелить и на войну списать. Я не очень удивлюсь, эти люди способны на все. Физических унижений в части, возможно, и не было, а моральное давление было, тут скрывать нечего. Я считаю, это очень унизительно, когда к парням обращаются, извините, "пидор", "уебок", "чмо". Когда он мне это сказал, я в шоке была. Меня там тоже оскорбляли.
В день, когда Вадиму сообщили о переводе, он позвонил на горячую линию прокуратуры и рассказал о происходящем в части в Мурманской области.
– В итоге начальство сказало, что его никто никуда не посылал, и мы остались в дураках. И вот с тех пор начались какие-то терзания. Я заботливая жена, у нас маленький ребенок, и, естественно, нам это (перевод в другую воинскую часть. – СР) было не нужно. И страшно, естественно, тут нечего скрывать. Это нормально, я считаю. И вообще по закону, если есть право у бойца остаться лечиться, почему бы им не воспользоваться? Геройствовать тут ни к чему, потому что расстаться с жизнью – это две секунды, – рассуждает Кристина.
"Моего мужа никто не слышит"
Звонок в прокуратуру ситуацию не изменил – 1 июня Вадима вместе с товарищем вызвали в штаб и сообщили, что перевод все-таки состоится: в новой части, которая находится в 3,5 тысячах километров, Вадиму надо было оказаться через двое суток.
– Как это они себе представляют? Он говорит, даже если я как военный поступлю, соглашусь, заберу жену и ребенка, продам квартиру, которая у нас в ипотеке, и поеду в Ставрополь, то куда я приеду? Служебного жилья там нет. В приказе четко сказано, что это временный пункт дислокации, откуда нас распределят в Мариуполь или в другие города в зоне "СВО". Как я свою семью туда повезу, говорит? Моего мужа никто не слышит. Все говорят, ты такой-сякой. Его вызывали, оскорбляли матом, оскорбляли и меня, потому что я начала публиковать все документы, – рассказывает Кристина.
По ее словам, перевод ее мужа незаконный еще и потому, что это запрещено за год до окончания контракта. Срок контракта Вадима истек еще в ноябре 2022 года, но из-за мобилизации, объявленной президентом Путиным в сентябре прошлого года, все контракты военных, мобилизованных и добровольцев действуют до окончания мобилизационных действий, пока не будет подписан новый приказ об окончании мобилизации.
Администрация школы, в которой работает Кристина учителем русского языка и литературы, обращалась в воинскую часть с просьбой не переводить Вадима в другой регион, так как это приведет к увольнению Кристины, а в регионе и так нехватка учителей. Но обращение не помогло.
Кристина просила помощи и у местного "Женсовета" – собрания офицерских жен в "Спутнике", но вместо помощи руководитель женсовета похвалила действия части.
– Председатель "Женсовета" Ольга Основина сказала, что офицеры – молодцы и правильно поступают с моим мужем, ведь сейчас "СВО", поэтому можно не пытаться отстаивать свои права. Я была в шоке от всего этого, – говорит Кристина. Ей удалось добиться отмены приказа только после обращения к командующему флотом. – Я все-таки достучалась до Алексея Александровича Моисеева, командующего флотом, который приостановил действие приказа о переводе в воинскую часть Ставропольского края. В итоге моего мужа вывезли в госпиталь Североморска, провели ему военно-врачебную комиссию без медицинской техники, которая необходима, и ряда специалистов и назначили категорию А (годен без ограничений. – СР). При этом в медкнижке у него написано, что он нездоров и ему назначена операция!
Из-за постоянных переживаний 1 июня у Вадима случился сердечный приступ, вызывали скорую. А потом появилась гипертония, из-за высокого давления он даже стоять не мог, утверждает его жена.
– Сейчас нам названивают и кричат, что мы ничего не получим (полноценное лечение и прекращение приказа о переводе в Ставрополь), – говорит Кристина. – Но все юристы объясняют, что с точки зрения закона мы правы! Такое впечатление, что они боятся: сейчас мы одному простим, а потом другие захотят. Я разочарована, конечно, полностью. Не за это мы воевали. Мы думали, что ранение – это самое страшное, но оказалось, что страшно вот такое унижение. Я, конечно, в шоке. И муж в шоке.
Кристина знает фамилии всех, кто виновен в сложившейся ситуации, начиная от лейтенантов и заканчивая командирами, которые "все это покрывают". Единственное, чего она пока не поняла, – где эта цепочка заканчивается.
– Мы готовы к любому развитию событий. Если получится так, что моего мужа захотят убрать, закрыть в тюрьму, значит, пусть все люди увидят, как государство относится к таким парням, как он. Медаль, 10 лет службы, классный специалист. Заболел? Все, нерентабелен, не нужен. Стал свои права отстаивать? В тюрьму. Я считаю, что говорить об этом (о том, с чем столкнулся Вадим. – С.Р.) – это не "дискредитация армии", ведь речь идет о нарушении конкретными лицами своих должностных обязанностей, – убеждена Кристина. – Если бы у него не было проблем со здоровьем, если бы ему не требовалось лечение, он бы ничего и не требовал.
Она не переживает, что мужа снова отправят на войну, боится только, что ему не дадут долечиться и все равно отправят. По её словам, Вадима в Донбассе "ждут свои ребята", которые знают о происходящем в воинской части Мурманской области, "но все боятся заступаться открыто".
– Мой муж воевал за свою страну, за своего президента. Он пошел на фронт по его приказу, потому что служил столько лет и подчинялся приказам неукоснительно. Это чистой воды патриотизм. Еще он воевал за ребят, которых, к сожалению, не стало. И всегда напоминал, что у нас родители живут в Орловской области, переживал: "Не дай бог, к нам домой придут, поэтому я поехал туда". Плюс у него был юношеский максимализм, он считал, что вернется Героем России, обязательно получит медаль, – объясняет Кристина. – Мы бы и дальше, возможно, терпели, как ранее, тяготы и лишения воинской службы, но это уже напрямую связано с его жизнью. Командирские указы без разбора в том, какого конкретно человека перевести, могут полностью сломать человеку жизнь.
За несколько недель до полномасштабного вторжения в Украину российский МИД утверждал, что Россия "ни на кого нападать не собирается", называя "неприемлемой" даже мысль "о войне между братскими народами".
Президент РФ Владимир Путин объявил о введении войск в Украину 24 февраля 2022 года. Он заявил, что цель военных действий – "денацификация" и "демилитаризация" соседнего государства. Официально войну в России называют "специальной военной операцией". За критику военных действий и решений Минобороны России и Кремля власти ввели административную и уголовную ответственность.
Спустя несколько месяцев после начала войны власти России начали публично утверждать о том, что Украина готовила нападение на РФ. Это стало еще одним аргументом, к которому российские власти прибегали, когда говорили о причинах, по которым Путин начал военный конфликт. Глава МИД РФ Сергей Лавров в марте 2022 года заявлял, что война, которую начала Россия, "фактически упредила эту угрозу".
Сейчас Кристина ждет приема в администрации президента, Путину она верит, считает гарантом Конституции. Она надеется, что после вмешательства АП приказ о переводе мужа в другую часть отменят и проведут мужу новую ВВК.
Вадим подал иск к части в суд, требуя назначить военно-врачебную комиссию для установления категории годности, отменить приказ о переводе в воинскую часть в Ставрополе и признать действия командира воинской части из Мурманской области незаконными. Пока же суд дал сторонам время для предоставления отзыва всем сторонам процесса, дата судебного разбирательства по существу еще не назначена. Запрос Север.Реалии в часть остался без ответа.
Случаи, когда российским военнослужащим после серьезных травм военно-врачебная комиссия ставит категорию годности "А", а воинские части готовы отправлять солдат на войну вне зависимости от состояния последних, не редкость. 42-летний офицер запаса с категорией годности "Б" до мобилизации получил тяжелое осколочное ранение в Украине. После серьезной операции в Москве, во время которой врачи отказались удалять один из осколков, на ВВК мобилизованному поставили категорию годности "А", а воинская часть потребовала отправить обратно на войну. Аналогичная история была и с мобилизованным Рамилем Жолмуханбетовым, у которого после ранения в голове остался осколок. Медики отказались его удалять, а сотрудники ВВК также поставили ему категорию годности "А". Издание "Верстка" в конце июня сообщало о минимум 93 случаях, когда военные через суды пытались оспорить решения ВВК.
– Такие нарушения бывают. Часто или не часто – сказать не могу, потому что, наверное, их много, но только никто не жалуется. Военным и их родственникам надо писать в прокуратуру о том, что воинская часть саботирует назначение госпиталя. Если врачи что-то рекомендуют, командир части обязан это исполнить. И начальнику медслужбы Министерства обороны тоже есть о чем написать, и начальнику медслужбы Балтийского флота. Просто все это надо делать быстро, пока снова не отправили в район боевых действий, – говорит ответственный секретарь Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова. – Я прошу журналистов понять: последние полтора года – это другое время, это другое государство. Все, что касается военного порядка, военных норм, законно не выполняется. В этот порядок надо попробовать вписаться, но самому глупости не делать. Если что-то нужно, то надо этого добиваться законными путями. Если люди не упираются, то их и будут переставлять как мешки с картошкой.
