Ссылки для упрощенного доступа

"Выжить бы как-нибудь". Жизнь на колесах у российских границ


Грузовые фуры на латышско-российской границе растянулись на километры
Грузовые фуры на латышско-российской границе растянулись на километры

Автомобильные грузовые перевозки по территории России за последние два месяца войны с Украиной и введенных после этого санкций не сократились по сравнению с "довоенным" временем, свидетельствуют данные системы "Платон". Однако российские и белорусские дальнобойщики, застрявшие на европейских границах, говорят, что уже фактически остались без работы и средств к существованию, многие из тех, кто работал на компанию, дорабатывают последние деньки и проедают последние деньги, те же, кто доставлял грузы на своих машинах, выставляют их на продажу.

Несколько километров до латышско-российской границы, городок Зилупе, где проживает 1400 человек. 50-летний Николай Фаст, русский немец, родившийся в Алтайском крае и 33 года живущий в Германии, скупает практически все, что видит. На наших глазах пустеют полки с хлебом, водой, полностью исчезает колбаса и всевозможная нарезка. "Жалко, тележки маленькие, несколько раз придется ходить, – говорит он, закидывая очередные продукты. На кассе вылезает счет на 258 евро. – Купил бы и больше – да уже взять нечего, средний чек у нас 500–600 евро". Практически месяц он, как и другие волонтеры-энтузиасты, мотается вдоль российской границы и завозит на стоянки и "колейки" воду и еду дальнобойщикам. В один автобус, который Николай называет "бусиком", влезает около 800 кг разной снеди. Каждый день вдоль российско-белорусских границ ездят несколько таких "бусиков".

Русский немец Николай Фаст развозит еду и воду вдоль границ
Русский немец Николай Фаст развозит еду и воду вдоль границ

– Тут еще до магазина можно пешком добраться, а то на такое насмотрелся! Люди стояли вдоль деревень, один туалет, простите, засратый, на 5 километров, а у них ни бумаги туалетной, ни зубной пасты, ни денег, карты банковские заблокированы, деньги на телефоне кончились, это какая-то дикость и жесть, даже не верилось, что такое возможно! – рассказывает Николай. – Мои друзья увидели таких дальнобойщиков и поговорили с ними, а потом мне рассказали – мы сидели у меня дома на кухне и думали, как им помочь. И создали группу в телеграме, сейчас в ней 20 тысяч человек из разных стран, и все готовы помогать – и деньгами, и делом. Бабушки звонят: милок, возьми 20 евро, купи ребятам сигарет, у меня аж слезы на глазах после таких звонков.

Николай вырос в алтайской деревне, в семье было 13 детей, "я четвертый снизу", смеется он. Так всей деревней, где были одни этнические немцы, и переехали в Германию в 1989 году. "Мать всегда говорила: ты лучше отдай, чем у тебя перебор будет, с тех пор так и живу", – говорит Николай. Сам он плиточник, есть своя ремонтная бригада, в свободное время гоняет на мотоцикле. На лобовом стекле его "бусика" чего только нет – и шарф с флагом России, и символика "За ВДВ!", и мягкий волчонок, символ "Ночных волков", байкеров, поддерживающих во всем президента Путина, – все это подарки дальнобойщиков, которых мы накормили-напоили, поясняет Фаст.

Дальнобойщики, застрявшие на границе, стали заложниками пятого пакета европейских санкций, наложенных на Россию после ее вторжения в Украину. С 9 апреля фурам с белорусскими и российскими номерами запретили въезжать в страны ЕС, а также транзит по территории стран членов ЕС (кроме машин с калининградскими номерами). Дальнобойщикам России и Беларуси, которые уже находятся в Европе, дали время покинуть территорию Союза до 16 апреля. Решение о запрете въезда застало транспортные компании и их водителей врасплох. На всех пропускных пунктах российской и белорусской границы с европейскими странами возникли многокилометровые очереди.

На латышско-российской границе фуры стоят за семь километров до погранперехода Терехово. Николай останавливает свой "бусик" вдоль трассы и предлагает водителям воду и еду, дальнобойщики-латыши в основном вежливо отказываются, россияне и белорусы берут с радостью. На стоянках, где вплотную друг к другу стоят десятки машин, возле "бусика" выстраивается очередь.

Раздача помощи дальнобойщикам
Раздача помощи дальнобойщикам

– Я раньше делал рейс Москва – Словения – Москва за полторы недели, а теперь... – Андрей от досады машет рукой. – Я 12 апреля выехал из Словении и еще не въехал в Россию даже, хотя в прежние времена я бы уже вернулся в Словению и заработал бы свои 900 евро. Половину своей зарплаты теряю на ровном месте и проедаю оставшееся. Понятно, нам фирма немного компенсирует простои, но все равно, когда стоишь и не двигаешься никуда, то только тратишь.

Владимир с товарищами работает на машинах с польскими номерами, они на четырех грузовиках едут в Москву с растаможкой в Смоленске. На "борту" продукты и медицина, могли бы, говорит, попытаться проехать без очереди, "но перед мужиками неудобно, стоим со всеми, по-честному". Пятый день они уже возле Терехова, а до этого трое суток проторчали на белорусской границе, пока не получили указание от начальства ехать на латышско-российскую границу.

– Война – это глупость, и Путин неправ! Они там (в Украине. –​ СР), может быть, плохо жили, но так делать не надо было. Только мир, только мир во всем мире! – у Владимира сын призывного возраста, который остался в Москве. Когда он говорит о мире, его глаза слезятся – то ли от сильного ветра, то ли от беспокойства за сына. – Мы долго жили в Москве, в Митино, собственно, сын там и живет, вот на банкира учится, ради него в свое время переехали. А не так давно жена уехала в Беларусь, там просто жизнь дешевле. А я что – я не живу, я существую, сплю неделями в машине, ем что попало.

Раньше ездил в основном Москва – Екатеринбург, зарабатывал 2 тысячи долларов, чувствовал себя нормально. Потом 70 тысяч стал за работу получать, тоже еще ничего, но в итоге ушел к полякам (нанялся дальнобойщиком в польскую транспортную компанию. – СР) – они лучше платили, тысячу евро хотя бы. Но вот теперь война, санкции, закрытые границы, и мы, хоть и все время на работе, а не дома с женами спим, опять обнищали. И когда домашних увидим, вообще теперь непонятно, маршрут из-за санкций теперь у нас Латвия – Россия – Польша, и так по новой, в Белоруссию точно месяц не попадем, может, и больше. Мне 51 год, из них 30 я в машине живу, слава богу, своей баранкой хоть на квартиру в Белоруссии заработал, хорошая у нас, трешка. Видимо, брошу эту работу, вообще уже нет никакого смысла, – говорит Владимир.

16 апреля, в ответ на европейские санкции, Беларусь ввела запрет на перемещение через таможенную границу ЕАЭС транспортных средств, зарегистрированных в ЕС. Фуры теперь перегружают на границе, а дальше грузы перемещают на машинах с белорусскими и российскими номерами. В российской Ассоциации международных автомобильных перевозчиков (АСМАП) предлагают ввести против перевозчиков из Евросоюза такие же меры, как в Беларуси, чтобы дать работу своим транспортным компаниям. Но даже если их и введут, то явно не скоро – против них выступают ФТС России, Министерство промышленности и торговли и Министерство сельского хозяйства. Сергей из Калининграда, что стоит у Терехова уже неделю, считает, что Лукашенко закрыл границу правильно и Путину надо поступить точно так же. Он экономист по специальности, но последние 12 лет работает дальнобойщиком.

Дальнобойщик Сергей считает, что Россия должна закрыть границу для европейцев, как это сделала Беларусь
Дальнобойщик Сергей считает, что Россия должна закрыть границу для европейцев, как это сделала Беларусь

– Еще недавно по 4–5 дней на границе стояли, теперь неделю. И все это началось после того, как Евросоюз в ответ на войну в Украине запретил транзит белорусских машин и все поехали сюда, потому что тут российская граница. А белорусы другую схему сделали: они прямо на границе перегружают машины... – поясняет он. – Мысли у мужиков тут самые печальные: кто-то еще надеется, что как-то все устаканится месяца за три и можно будет дальше работать, пытается перестроиться и работать с Калининграда на большую Россию, а кто-то выставляет машины на продажу, потому что работы уже нет и, видимо, не будет. Я думаю, что единственный выход из этой ситуации – это закрыть въезд Евросоюзу в Россию, и тогда у нас будет работа. Они будут привозить груз так же, как на польско-белорусскую границу, а дальше уже своими машинами. Поляки уже ставки подняли: если раньше из Польши до Калининграда она была 40–50 тысяч рублей, то сейчас при той же самой загрузке ценник доходит до 200 тысяч, то есть цены у европейских перевозчиков выросли в 4–5 раз. А возим в основном материалы, которые нужны для производства. И наши предприятия, которые еще могут работать на тех материалах, которые не запрещены к ввозу, вынуждены будут поднимать цены. Вот и прикиньте, на сколько они в России вырастут (по прогнозам Минэкономразвития, инфляция в 2022 году достигнет 17,7%, в Центробанке считают, что она будет еще выше – 18-23%. – СР).

Владимир Фельк подсчитал, что получит в этом месяце в лучшем случае 400 евро. Он этнический немец, жил в Алтайском крае, село Осколково, вся родня давно переехала в Германию, а его семья осела в белорусском Витебске.

– Знал бы, что стоять неделю придется на границе, ни за что бы на такой рейс не согласился, эти же деньги я и в Витебске заработать могу... Вот я приехал сюда, передо мной было 1070 машин, стою уже четверо суток, а передо мной еще 520 машин, – говорит он. – Как война началась, мне даже боязно было, у моей фуры синий верх, желтый низ. Не знал, как в России на это отреагируют, читал, что сейчас за кроссовки желто-синие оштрафовать могут (в центре Москвы был задержан 40-летний мужчина в желто-синих кроссовках и позже оштрафован судом на 10 тысяч рублей, кроссовки были признаны "средством агитации". – СР), вдруг остановят на дороге – замучаюсь же платить. Или колеса порежут да стекла побьют, кто ж его знает. Но ничего такого, к счастью, не было...

С перевозками он думает завязывать, с жизнью в Беларуси тоже.

– Я, конечно, против войны и всегда был против. Лучше какой-никакой мир, но только не это. Люди ж страдают, женщины и дети страдают, мужчин убивают. Я большую часть жизни прожил в Белоруссии, где у меня семья, дети, и не дай бог, на нее нападут, я ж за них, за жену с детьми, воевать пойду, – рассуждает Фальк. – Вот все Белоруссию ругают, мол, жить плохо, свободы нет, а я скажу, что хорошо жить в Белоруссии, квартира у меня, двухкомнатная правда, но есть. Кредиты, машины – доступно все. Но, если честно, уезжать будем в Германию, всей семьей, у меня с сыном гражданство есть, жена экзамен сдаст по языку и тоже получит. Война и санкции быстро не кончатся, а жить на что-то надо, кредит за меня никто не погасит. В Германии я могу и водителем почты пойти, и тем же дальнобойщиком, но за другую сумму уже.

Разговоры у "бусика"
Разговоры у "бусика"

В кабине у Евгения из Калининграда пахнет только что сваренной гречкой, сам он недавно из душа, но настроение все равно "так себе". Его фура загружена этикетками для разных товаров.

– Раньше я за месяц делал четыре ходки, а теперь одну, в лучшем случае полторы будет, – говорит он. Не исключено, что этот рейс у него последний. – Из Калининграда работы нет уже, расценки на перевозки упали так, что это вообще невыгодно стало, машину буду продавать: содержать фуру, содержать государство себе в минус. Сейчас в разы цены взлетели и на резину, и на запчасти, а еще страховки, налоги, "Платон". Пока война, я думаю, хорошего тут будет мало, границы закроют полностью. Многие товары, что шли на Калининград, теперь тут не пускают, можно только паромом. Их всего три в месяц, очереди огромные, обещают, правда, больше сделать, но все равно это... Про войну даже не спрашивайте – кто захочет себе хуже сделать? Закон один – выжить бы как-нибудь.

Выживать придется на зарплату жены (8 тысяч рублей за работу в небольшом мебельном магазине), объясняет он, да проедать деньги от продажи фуры, поэтому и настроение "так себе".

Евгений из Калининграда пятые сутки стоит на границе, вся жизнь на колесах, его обычный рейс Калининград – Москва – обратно. Впереди еще 300 машин, а значит, тут ему торчать еще двое суток. В столицу он везет строительную крошку.

– С каждым разом все хуже и хуже, месяца полтора назад было побыстрее. Обычно тратил на границу сутки-полтора, – говорит он. – Я не знаю, из-за войны это все или нет, мы же всех тонкостей не знаем, наверное, я поддерживаю спецоперацию. Все страдаем теперь. Но им, Владимиру Владимировичу, видней. А скажи мы что другое – нам сами знаете что может быть (административное или уголовное преследование. – СР), – сворачивает он разговор. Впрочем, бросать работу пока не собирается, поскольку возит грузы на крупную компанию, "глядишь, что и придумают, товары-то всем нужны".

Борис Каркмазов потерял на границе полторы недели. Больше он простаивал только весной 2017 года, когда дальнобойщики в Москве выступали против системы "Платон", бастовали они тогда почти два месяца. Полтора года еще потом отъездил на своей фуре, но в 2019-м сдался и продал ее: заработанных денег хватало только на обслуживание машины. Пытался работать в других местах, но снова тянуло в дорогу, устроился в итоге в крупную фирму тем же дальнобойщиком.

Дальнобойщик Борис Каркмазов в свою последнюю европейскую поездку потерял на границе полторы недели
Дальнобойщик Борис Каркмазов в свою последнюю европейскую поездку потерял на границе полторы недели

– 30 марта я выехал из Смоленска, а в конечный пункт, Сыктывкар, попал только 22 апреля. Белоруссия, Польша, Словакия, в Венгрии чуть стекла не побили, пришлось уехать – украинцы охотились на машины с русскими номерами, в Румынии чуть солярку всю не слили, – рассказывает он про свой последний европейский рейс. – Сейчас в Новороссийск поеду, если тоже невыгодно окажется, то брошу эту работу. Другие ребята с Европы на Турцию переключились, поехали туда, теперь на тамошних границах многокилометровые колейки, пошли первые партии большегрузов на Монголию. Но ничего хорошего все равно не ждем: должны были новые машины получить, Volvo и Skania, их в Калуге из импортных комплектующих собирают, а ничего не пришло, завод закрылся. На чем ездить будем, когда машины износятся, даже не представляю.

По данным системы "Платон", доля российских грузовиков от 12 тонн в парке компаний составляет 39% (в основном это "КамАЗы"), на иностранную технику (Volvo, Scania, MAN и др.) приходится 61%.

Алексей говорит, что семья его практически не видит
Алексей говорит, что семья его практически не видит

– Хочешь знать, кто виноват? Виноват Лукашенко, виноват Путин, виноват Евросоюз, все виноваты! А страдают простые люди, я лично страдаю: моей семье нечем заплатить за квартиру, не на что купить продукты. Потому что они меряются *****... У меня жена, ребенок, я работаю за границей и отправляю им деньги. Меня дочка вообще не знает и не помнит, когда приезжаю, спрашивает у мамки: что это за дядька тут по дому ходит?! Вот такая у меня жизнь, такая работа, а теперь и ее не будет, – у Алексея на глазах слезы, он отворачивается ото всех и, забрав из "бусика" хлеб и воду, уходит.

– Да, в Европе много людей, но не все пойдут на эти траки (показывает на грузовики. – СР) работать, потому что это нелюдская работа, – горячится его товарищ. – Кто работает-то на них? Русские, белорусы: аааа, у тебя денег нет – давай на трак, я с маленьких лет рос на этих машинах, крутить руль, ехать по маршруту, загружать-разгружать – это мое, а пойди я сейчас даже на стройку – я там никто, я ноль. Вот как раньше были доярки на ферме, вот так мы сейчас работаем.

"Волонтерская рота – особый путь и судьба, мы смотрим в мирное небо, но видим тени войны", – слышно из динамика "бусика" русского немца Николая Фаста. Хлеба и воды на сегодня розданы, завтра по плану развоз гуманитарки дальнобойщикам, стоящим на литовско-российской границе, потом он снова вернется в Терехово. "Будем возить, сколько будут стоять, не бросим", – говорит Фаст. Когда нормализуется ситуация на границах, не берется предсказать никто.

XS
SM
MD
LG