"После каждого взрыва дом подпрыгивает, а потом наступает тишина, но ты понимаешь, что это ненадолго, и думаешь, чем заняться, пока сюда летят новые ракеты. Лечь на диван? Сесть в кресло? Главное, не подходить к окнам, потому что стекло может разлететься от ударной волны, и тогда в тебя брызнет осколками," – петербуржская писательница Юлия Беломлинская живет в Одессе и через фейсбук транслирует из своей квартиры переживания очередной бессонной ночи.
Жители Одессы не спят уже пятые сутки. По ночам прислушиваются к "выбухам", то ближе, то дальше, и к работе ПВО, чьи звуки через задернутые шторы напоминают треск фейерверка. Российская армия наносит "удары возмездия" за взрывы на Крымском мосту. Ракеты и беспилотники бьют по складам зерна в одесском порту, бьют по Дому ученых, Преображенскому собору и другим "военным объектам", об уничтожении которых регулярно отчитывается Министерство обороны РФ.
По данным на 24 июля, в Одессе повреждено или разрушено 25 исторических зданий, находящихся под охраной ЮНЕСКО. Что может сделать мирная международная организация, если даже ПВО не справляется и российские ракеты продолжают падать на город? На второй день этого варварского обстрела в соцсетях начали появляться видеоролики, в которых одесситки обращаются к стране-агрессору со словами: "Х@й вам, а не Одесса".
– Я подсмотрела у Юли Городецкой видео, как она вышла с накрашенными губами, красивая девочка, и сказала: "Х@й вам, а не Одесса", – говорит Юлия Беломлинская. – Я вдохновилась и наговорила свой текст, только предложила заменить упомянутый мужской орган на железную палку, потому что уголовник, который на нас бросает ракеты, ничего лучше не заслуживает. И стала всем рассылать свое хулиганское видео. Наверное, это и называется флэшмоб?
Теперь я сама "бандеровка"
Переезд в Одессу для Юлии стал чем-то вроде возвращения к корням. Её предки с позапрошлого века жили на юге Украины, в черте оседлости. Прадед по материнской линии был столяр-краснодеревщик, поставщик двора его императорского величества, мастер золотые руки. Благодаря связям при дворе он сумел преодолеть невидимую границу, отделявшую евреев Российской империи от столицы, и поселился в Парголово, вполне аристократическом предместье Петербурга.
– В Одессу я впервые попала в 1982 году, когда работала в Театре оперетты, в цехе доводки костюмов, где сидела и пришивала на платья стеклярус. А потом меня порекомендовали Кире Муратовой как художника по костюмам. Кира на меня посмотрела и взяла на работу. Это был не самый её известный фильм – "Перемена участи" по рассказу Сомерсета Моэма. Одесса меня очаровала. Этот город не признает авторитетов и совершенно искренне считает себя пупом Земли. Такая же, извините, "царь-жопа", как мой родной Петербург – по сути, провинция, но вокруг абсолютно царственная красота, и куда ни плюнь, попадешь в дворец.
А потом так вышло, что мой первый роман с Одессой прервался, когда мы все эмигрировали в Америку – родители, я с дочерью Полиной, и моя сестра Елизавета (Elisabeth Belomlinsky – американская художница, скульптор, multi discipline artist. – СР).
– Вы помните, как у вас появилась идея переезда в Одессу?
– Я все чаще стала думать про Одессу после того, как случился пожар в Доме профсоюзов. У меня было желание самой поехать туда и во всем разобраться. И летом 2015 года я написала художнику Жене Голубенко, мужу, сценаристу и соратнику Киры Муратовой, что собираюсь приехать в Одессу. Он ответил мне: "Привет! Заходи в гости". После этого визита сомнения отпали, я продала коллекцию папиных работ и купила жильё, для себя и дочери. Мои знакомые из Питера говорили: ах, но ведь там бандеровцы! Я честно долго пыталась отыскать в Одессе страшных бандеровцев или хотя бы фашистов, но не нашла никого. И, кстати, когда я тут поселилась, повсюду висели вывески на русском языке. Я ходила и удивлялась: а где же украинизация?
Так и говорила питерским друзьям: никаких бандеровцев тут нет. Сейчас я бы так уже не сказала. Потому что теперь я сама бандеровка, или "азовка".
"Я заснула 23 февраля, а проснулась 24 лютого"
– Одесса не сравнима ни с чем, это город мечты, где есть всё. Представьте себе Петербург, построенный на Черном море. А вокруг моя любимая Украина. Я много раз ездила во Львов послушать кобзарей и мову. Я нашла свою любовь и шутила, что портовая девка-Одесса отбила меня у интеллигентного мужа Питера. Я поняла, что хочу тут жить постоянно. А в Питер приезжать только на белые ночи. До войны это легко было делать, а сейчас – вынужденный перерыв.
Но, когда мы победим Путина и починим Россию, я снова буду приезжать в Питер в июне.
– Начало войны вы встретили в Одессе?
– Я начала жить в Одессе постоянно в 2015 году, лениво пописывая свой роман о народном искусстве, над которым работаю уже 20 лет. Я закончила главу про тульский пряник, начала писать про деревянную пермскую скульптуру, и тут случилась война… Так вышло, что я "заснула 23 февраля, а проснулась 24 лютого".
Некоторые мои знакомые из России начали мне звонить: скорее возвращайся! Да что ты там делаешь? Как что? Здесь мой дом, я здесь живу. Тогда они написали: ты не волнуйся, мы вас сейчас аккуратненько возьмем, щас придем с моря… Я ответила: ну, приходите, а я вас лично встречу с коктейлем Молотова. Потому что я дома, мой дом бомбят, и надо защищаться.
– Вы сразу ощутили себя одесситкой?
– До войны это была, скорее, игра: я такая писательница с севера, приехала на Ривьеру, чтобы закончить роман. Если сравнивать Россию с Третьим Рейхом, то себя я поначалу сравнивала с каким-нибудь писателем-эмигрантом, вроде Томаса Манна. Но через год жизни здесь я научилась понимать язык, и у меня появилось чувство, что мы все тут украинцы.
В Одессе вообще нет проблем с языком: все, кто здесь родился и вырос, – люди двуязычные. Просто старшее поколение предпочитает русский язык для общения в быту. А молодые люди выбирают украинский.
– Неужели такая толерантность до сих пор сохраняется среди одесситов?
– Мы с Полиной, моей дочкой, как-то шли по улице, и вдруг две старушки, очень интеллигентного вида, нас остановили: "У вас такая московская речь. Мы видим, что вы из России. И хотим вам сказать, что мы очень вас любим. Не думайте, что мы вас ненавидим". Я страшно удивилась – кого вы любите? Россию? Вот этого ублюдка, который нам кидает бомбы на головы?! Они говорят: "Нет, не его, конечно, мы любим Россию, русскую культуру. Мы хотим, чтобы у вас тоже стало всё хорошо". Вот эта фраза – мы хотим, чтобы у вас тоже стало всё хорошо – меня совершенно потрясла. Потому что эти интеллигентные бабушки искренне желали, чтобы в России всё стало так же, как в Украине. Чтобы мы вылечили свою страну и у нас были бы хорошие президенты или плохие, но чтобы каждые пять лет они менялись.
– Вы как-либо участвуете в спорах между уехавшими из России и теми, кто остался и старается найти какие-то аргументы в оправдание этой войны? Среди ваших питерских друзей немало носителей имперского сознания.
– Диалог с оставшимися в России – это безумие и боль, это палата номер шесть. Они верят в легенды русского Донбасса, в распятого мальчика в трусиках. А украинцев им совершенно не жаль. Потому что "империя требует жертв", войны без погибших не бывает и т.д. Я думала: откуда они берутся, эти имперцы? И поняла, что они в основном дети советской номенклатуры. То, что я называю "советский Версаль" – когда-то их деды забрали у старой царской аристократии всё, что смогли, – усадьбы, деньги, женщин. И сами стали новой аристократией. Поэтому их нынешние внуки презирают демократов, вонючих разночинцев (вроде меня), "федерастов" – это слово моего изобретения – тех, кто за федеративную Россию. Но имперцам такая Россия неинтересна, они её любить не будут. Им нужно, чтобы на троне сидел царь, а потом его сын и все бы "нас" боялись.
– Но опыт одесситов показывает, что они не боятся?
– Чтобы кто-то в нынешней Одессе любил Путина и российский политический режим, чтобы кто-то считал, что надо было спокойно сдаться и лечь под насильника, – вот таких совсем нету. И Путин, я думаю, это знает. Потому-то по нам и лупят каждую ночь. Сейчас Россия занялась геноцидом, они хотят нас всех убить, чтобы нас не было. Мы для них неподходящее население. Им надо очистить город от жителей и брать его пустым. Такая сейчас русская идея. Они понимают, что здесь нет людей, которые не были бы полны к ним ненависти. Вот чего они добились за полтора года, – говорит Юлия Беломлинская.
После одного из первых обстрелов Одессы российской армией, ещё в 2022 году, в квартире Юлии с потолка в ванной обвалилась штукатурка. Можно было бы отремонтировать, но хозяйка предпочла нарисовать автопортрет. Для бодрости духа. Ведь очень важно сохранить его, когда твой дом постоянно бомбят.
***
...Город готовился к осаде. К блокаде.
Мешки с песком.
Песок собирали всем миром. Коктейли молотова.
Бутылки собирали.
Бомжи бутылки собирали.
Город готовился к одному общему нынешнему: они не поставят нас на колени. Переможемо.
И вот так мы все стали одесса козацкого роду. За эти полтора года окончательно.
И так мы теперь живем. Диду.
Воюем с рашизмом.
Так они теперь называются. И дела наши взагали непоганы. Вже дотрапали до Оскола.
Юлия Беломлинская. Стих-пост в ФБ, 20 июля 2023 года
