Елена Леккоева три месяца искала брата-контрактника, который перестал выходить на связь после отправки на войну в Украину. Родственники все лето без результата обрывали горячую линию Министерства обороны и писали в разные ведомства. Владимира Веселова нашли случайно, благодаря сотруднику госпиталя в Москве, который опознал его по татуировке. Оказалось, что после тяжелого ранения Веселов уже три месяца находится в коме и врачи не делают никаких прогнозов, сможет ли он из нее выйти.
Жительница Ленинградской области Елена Леккоева в августе 2022 года нашла в московском военном госпитале своего раненого брата Владимира Веселова. Больше трех месяцев он был в реанимации, а его командиры все это время уверяли родных, что он жив-здоров и "в командировке" на Украине. Елена вместе с женой Владимира Татьяной начали искать Веселова в мае, когда он перестал выходить на связь.
Владимиру Веселову 36 лет. Вместе с женой он жил в небольшом городке на границе с Финляндией с населением чуть больше десяти тысяч человек, где основная работа для мужчин – это горнодобывающие предприятия (по просьбе семьи мы не называем город). В молодости Владимир служил в армии, как и большинство его друзей. После службы вернулся в родной город, устроился на завод и работал каменщиком. Фабрика каждый год урезала планы по развитию, зарплату уменьшали. Вскоре Владимиру начали звонить из военкомата и предлагать контракт, а в апреле 2022 года его отправили на Украину – в военкомате пообещали неплохое довольствие, к тому же говорили, что военнообязанных в любом случае скоро отправят на войну, а так хоть зарплата будет.
– Ему много раз звонили из военкомата и говорили, что нужно ехать на учения. Якобы по-хорошему, давайте подпишем контракт, потому что вам будут выплачивать деньги, а если не подпишете, то вас все равно заберут как военнообязанного. Я ему говорила: "Вов, не надо уходить никуда, не нужен этот контракт". Пыталась его остановить, но не получилось у меня. Я говорила, что ребята, которые пытаются расторгнуть контракт, становятся уголовниками, потому что против них возбуждаются дела, – рассказывает Елена.
Из военной части в Луге Веселова направили в Белгород, где прикомандировали к 138-й бригаде в/ч 02511 (г. Каменка Ленобласти).
Минобороны России официально не раскрывает данные о том, из каких воинских частей призывает контрактников и срочников для участия в военном конфликте на Украине. В середине августа администрация Ленинградской области сообщила, что военные воинской части из Каменки участвуют в войне на Украине.
Ни власти Ленобласти, ни Минобороны не сообщают данные о том, сколько погибло, было ранено и попало в плен из в/ч 02511. С марта 2022 года известно как минимум еще о нескольких погибших военнослужащих, которые служили в этой части: 23-летний житель Саратовской области Максут Сейтов, 20-летний контрактник Денис Бабушкин из Красноярского края, 19-летний Данил Рущинский из Липецкой области, 25-летний уроженец Башкирии Марсель Муллагалеев, Дмитрий Петров.
Север.Реалии рассказывали о похоронах 19-летнего контрактника Георгия Астахина, который служил в воинской части 02511. На церемонии прощания один из офицеров рассказал, что вместе с Астахиным погибли еще более 300 человек.
С февраля в соцсетях и СМИ публиковали сообщения о похоронах военнослужащих из 138-й отдельной мотострелковой бригады: 19-летнего уроженца Астрахани Максима Гридина, Никиты Фролова из поселка Серноводск, сержанта Константина Заходякина из Костромы, рядового Кемала Бостанова из Ленобласти. СМИ также публиковали информацию о пленных из воинской части 02511, которые находятся в Украине.
Позже Владимира направили в Харьковскую область Украины. В последний раз ему удалось связаться с родными 16 мая из села Веселое, это в 20 километрах от границы с Россией. Тогда он сказал, что его бригада собирается отходить назад.
– В июне его жена стала звонить на горячую линию Министерства обороны, а также в часть в Лугу. Там сказали, что все нормально, он в командировке в Украине. Уверяли, что ни в каких "негативных списках" его нет. И так три месяца было: то связи нет, то еще что-нибудь. Мы начали искать, хоть нас и успокаивали, что все хорошо. В августе один из сослуживцев рассказал, что Вова ранен и направлен в полевой госпиталь. По ним танк прошелся. Там шли бои, и один медик – он молодец, конечно, – не побоялся забрать их вместе с еще одним сослуживцем, у которого тоже ранение в голову было. Их вывезли в Белгород в городскую больницу еще в мае, – говорит Елена Леккоева.
В больницу Владимир попал без документов и жетона военнослужащего. Его без сознания эвакуировали в Москву 18 мая, в пятый филиал военного клинического госпиталя им. Бурденко. Веселов перенес несколько операций на мозге, но пока так и не смог прийти в себя. Сотрудники госпиталя направляли в военные следственные органы отпечатки пальцев и фотографию его татуировки, чтобы военнослужащего опознали и сообщили о нем родственникам и близким. Ответов от ведомств они не получили.
– Никто его не искал! Он у них (в военной части 02511 г. Каменка. – СР) числился с мая как без вести пропавший. Информация о них поступила 20 мая, но почему-то военная часть Каменки не сообщила ни родственникам, ни военной части в Луге, ни в Министерство обороны. Ему просто остановили перечисление денег. Мы обзвонили все больницы и в Петербурге, в Белгороде, в Воронеже. В Бурденко много филиалов. Нам говорили, что таких нету. Мы признаки рассказывали: может быть, у него было ранение в голову, он без сознания, в коме, возможно потеря памяти, что вероятно без документов, – продолжает Елена. – Мы искали его везде: в живых, в мертвых. Я писала в военную комендатуру, прокуратуру, президенту. Ниоткуда информации не поступало.
В августе Елена Леккоева познакомилась с Ириной Чистяковой – матерью пропавшего без вести срочника из Петрозаводска, она написала письмо президенту РФ с просьбой организовать процесс поиска и опознания погибших в Украине военных, под этим обращением подписались 106 семей пропавших на войне российских военных.
Елена с Ириной отправились в военную часть в Лугу – туда, откуда их родных направили в горячую точку.
– Там стояла куча добровольцев, мы им посоветовали: "Сделайте ДНК сразу, чтобы близкие вас нашли". Это услышал военный и вызвал полицию, нас обвинили в том, что мы занимаемся агитацией, – вспоминает Елена инцидент со "штурмом" войсковой части.
Полиция тогда встала на сторону матери и сестры пропавших солдат, сославшись на бесперспективность дела. Елена и Ирина в итоге попали в часть, но офицеры ничего нового не сказали – якобы они сами ждут вестей из штаба в поселке Комсомольский под Белгородом.
– Я позвонила туда ответственному за наших ребят капитану Руденко, он сказал, что из отпуска пришел и ничего не знает. Тоже странно: сколько он был в отпуске? Мой брат ранен 18 мая, никто им не занимался. Нет человека и нет. Потом из Красного Креста нам дали мобильные номера больниц, и мы попали в этот филиал Бурденко. Там говорят, да, у нас есть один неопознанный. Сотрудник госпиталя нам выслал фотографию его татуировки. И вот мы ездили его опознавали. Это оказался он, – рассказывает сестра военнослужащего.
Владимир Веселов находится в коме больше трех месяцев. Из-за черепно-мозговой травмы в таком состоянии он может остаться навсегда.
– Выглядит он очень плохо, но врачи вытащили его, борются за его жизнь. Никто никаких прогнозов не дает. Сейчас, может быть, будет комиссия. Я боюсь, что его могут перевести в гражданский госпиталь. Не дай бог, конечно. Врач сказал, что в гражданском он, скорее всего, не выживет, там и аппаратура, и лекарства, и уход не сравнятся, – рассуждает Елена. – Медикам низкий поклон, а части 02511 в Каменке отдельный привет, потому что я буду еще писать в военную прокуратуру, чтобы наказать (ответственных. – СР). Почему такое отношение к ребятам, которых отправляют за ленту (имеется в виду за границу РФ. – СР)? Никто никого не ищет там, просто в один конец отправляют. Еще, как я поняла, когда шли бои, им там особо ни воды, ни оружия, ни еды не давали. Там в деревне они сами в домах добывали еду, какие-то макароны, курей каких-то.
Теперь родные Владимира не знают, признают ли его участником боевых действий, поможет ли государство в его лечении и восстановлении, будут ли какие-то компенсации за тяжелое ранение?
– Конечно, он мой брат, и я его люблю. Разве я могла его не искать? И сейчас все делаю, что можно сделать, ведь нам и выплаты, получается, никакие не получить, потому что по закону он должен написать рапорт сам. Но врачи не делают никаких прогнозов, сможет ли он вообще выйти из комы. Нам остается только молиться, – говорит сестра Владимира Веселова.
Российские власти с начала войны лишь дважды сообщали о числе погибших военнослужащих ВС РФ. Последний раз, в марте 2022 года, военное ведомство отчиталось о 1351 погибшем военном (неизвестно, входили ли в это число сотрудники Росгвардии, ОМОН и частных военных компаний). Россия также не предоставляет данные о раненых и пленных своих военных. Украинская сторона утверждает, что с начала полномасштабного вторжения погибли, ранены или взяты в плен более 52 тысяч российских военнослужащих. Журналисты "Медиазоны" и Русской службы Би-би-си составляют собственный список погибших участников войны на Украине на основе официальных данных администраций, губернаторов и постов родственников в социальных сетях. На 9 сентября публично в социальных сетях сообщали о смертях 6219 российских военнослужащих.
Север.Реалии ведет список погибших военнослужащих из регионов Северо-Запада России, основанный на публикациях официальных лиц. Аналогичные списки ведут другие СМИ в разных регионах. В июне российские суды начали признавать государственной тайной списки погибших военнослужащих, которые составляют журналисты на основе сообщений чиновников и администраций.
