"Хотят меня заткнуть". Художница в реестре СМИ-иноагентов Минюста

Министерство юстиции РФ включило первых пятерых граждан России в реестр "иностранных средств массовой информации, выполняющих функции иностранного агента". Кроме журналистов в список Минюста попали правозащитник Лев Пономарёв и петербургская художница и активистка Дарья Апахончич. Она рассказала редакции Север.Реалии, что будет обжаловать решение Минюста, хотя отлично знает, что трудно рассчитывать на справедливость.

Дарья Апахончич – бывшая сотрудница Красного Креста, художница, которая устраивает выставки и акции в Петербурге, участница арт-группы "Родина". В ноябре 2015 года Апахончич вместе с Катрин Ненашевой и Анной Боклер стирали окровавленную форму в тазах на Невском проспекте в знак протеста против пропаганды войны в России. Апахончич – одна из авторов сборника "Сказки для девочек", где рассказывают, как принцессы сражаются с патриархатом. Она проводила выставки и перформансы в поддержку обвиняемой в распространении порнографии ЛГБТ-активистки Юлии Цветковой и сестер Хачатурян – Крестины, Ангелины и Марии, которых обвиняют в убийстве отца-насильника. И два года бесплатно давала уроки русского языка мигранткам и беженкам.

– Как вы узнали о том, что вас включили в реестр физлиц иноагентов-СМИ? Какой была ваша первая реакция?

– Много знакомых и друзей, как-то не сговариваясь, дружно сбросили список, и так я узнала. Заранее никакой информации не поступало и не было просьб что-то изменить, чтобы я туда не попала. Превентивно меня не предупреждали, что я что-то не то делаю, и сегодня (интервью записано вечером 28 декабря. – СР) это был для меня сюрприз. Я ничего не делала, чтобы попасть в этот список, и ничего не сделала, чтобы считаться СМИ – иностранным агентом. Для меня это самое главное удивление, потому что я не занимаюсь журналистикой.

– Как вы думаете, что в вашей деятельности так взбесило Минюст, почему именно вас внесли одной из первых?

– Я думаю, что это, конечно, моя феминистская деятельность в первую очередь, ну а то, что признали СМИ-иноагентом… Видимо, не нашлось другого подходящего закона для меня. Этот закон им подошел. Летом, когда меня арестовали, за перформанс в поддержку Юлии Цветковой и перформанс в поддержку сестер Хачатурян, этот арест для меня был однозначным жестом – предупреждением. Мне летом продемонстрировали, что хотят меня заткнуть и хотят, чтобы я испугалась.

–​ А что, на ваш взгляд, так пугает властей в вашей феминистской деятельности?

–​ То, что сейчас мы наблюдаем у нас в стране, называется государственный патриархат. У нас во власти находятся люди, которые сами, видимо, применяют насилие, иначе я не могу объяснить, почему у нас за несколько дней восемь законов принимают совершенно антинародных и античеловеческих, а закона против домашнего насилия мы уже много лет не можем добиться. Очевидно, что власть себя относит к тем, кого это насилие устраивает, к выгодополучателям этой системы насилия. А феминистки выступают против насилия. Поэтому власть и борется с ними. И мы видим, как за последние несколько лет все больше дел возбуждается против феминистских активисток.

– Вы получаете финансирование из-за рубежа?

–​ Я бы, может быть, и хотела, чтобы это было так и чтобы у меня была зарплата сопоставимая, например, с зарплатой учителей где-нибудь в Скандинавии, но это не так. Меня никто не финансирует. И я не СМИ. У меня есть фейсбук, инстаграм. Но я не СМИ. Но власть готова мои страницы в соцсетях толковать как СМИ. Власть готова придумывать всё что угодно для того, чтобы нас заткнуть. Это смешно уже. Мне, как и любому другому работающему человеку, приходят разные платежи: переводы, материальная помощь, подарки от подруг и из-за границы в том числе, переводы по России. Я активно пользуюсь банковскими счетами. Это обычная жизнь обычного человека в России. Но этого оказалось достаточно, чтобы власти истолковали это таким образом и объявили меня СМИ, финансируемым из-за рубежа. Я это буду обжаловать, потому что я не СМИ и финансирования из-за рубежа у меня нет.

–​ Не исключено, что вас внесли в реестр иноагентов из-за заметных акций в поддержку Юлии Цветковой: вы устраивали выставку, перформанс "Вульва-балет", в котором несколько активисток станцевали около Мариинского театра с плакатами в форме вульв с лозунгами: "Порнография у вас между ушами" и "Моя вульва –​ это моя вульва".

– Я считаю, что мы сделали много в ее защиту, но мы сделали недостаточно, потому что дело Юли Цветковой – это вопиющее дело. И ее продолжают преследовать. Я очень сильно переживаю за Юлю. То, что с ней происходит, – это крайне несправедливо. Но, видимо, моих высказываний было недостаточно, чтобы ее защитить, но достаточно для того, чтобы меня заметили и так высоко оценили, даже статус иноагента присвоили по этому поводу. При этом репрессивные законы в гибридных политических системах работают всегда так, чтобы все было непредсказуемо. Тысяча девушек выходит в одиночный пикет против закона о домашнем насилии, а одну арестовывают. Остальные 999 думают: "Не опасно ли мне в следующий раз?" Так это работает.​

–​ Протокол за "Вульва-балет" на вас составили спустя почти месяц после акции. Вы тогда уже почувствовали, что силовые структуры проявляют к вам особое внимание в связи с этим делом?

Смотри также

Петербург: суд прекратил дело участницы "вульва-балета"

– Это все акции устрашения. Меня арестовали на улице, выслеживали заранее. Сотрудник полиции сказал мне, что он с пяти утра сидел в засаде рядом с моим домом. При этом статья "Нарушение порядка организации митинга", по которой меня доставили в полицию, вообще не предполагает задержания. Они же целую машину полицейскую за мной прислали. Они целый день меня караулили, целую операцию развернули, чтобы вдвоем-втроем на руках нести меня в автозак. Это непропорционально моей роли просто. Власть тратит огромные средства, огромные деньги, человеческие ресурсы, чтобы задержать человека, который занимается активизмом, акционизмом. Сколько было протоколов, судебных задержаний, экспертиз по делу той же Юлии Цветковой. Какие государственные силы и ресурсы тратятся на преследование этой девушки!

Любой активизм в России сейчас, увы, часто заканчивается таким образом: люди хотят своими акциями просто изменить в стране что-то к лучшему. А их штрафуют, увольняют, арестовывают. Наша активность властям не нравятся, потому что своими акциями мы указываем власти на проблемы и ошибки. А власть не готова признавать свои ошибки и говорить о проблемах.

–​ Мы видим, как за последние несколько дней в реестр иностранных агентов внесли несколько фондов, которые работают, например, с ВИЧ-инфицированными и занимаются разными другими благотворительными делами. Они-то чем мешают властям, как вам кажется?

– Вот представляете, как странно? Люди делают работу государства. Я лично в течение двух лет организовывала уроки русского языка для беженцев. Это вообще-то должно делать государство. Но государство не выполняет конвенцию по оказанию помощи людям, которые просят убежища, которые просто хотят получить легальный статус: находиться в России и не бояться, что их будут ловить за отсутствие регистрации. Что я наблюдаю? Государство не хочет работать. Мы взяли на себя эту государственную работу, потому что в какой-то момент ты не можешь остаться в стороне. И также поступают другие фонды. Они берут и делают то, что не делают разные государственные структуры. Они помогают людям. А их называют иноагентами.

–​ Как повлияет на вашу деятельность и на вашу жизнь решение Минюста о включении вас в реестр иностранных агентов?

– К сожалению, сегодня у меня нет никакой реальной картины, я не представляю. Я не понимаю даже, могу ли я писать в фейсбуке или под каждым постом теперь надо подписываться, что я иностранный агент. Я боюсь, что меня оштрафуют или посадят.

–​ Вы уже заявили, что будете обжаловать решение Минюста. Вы действительно надеетесь, что можно добиться в наших судах отмены этого решения?

– Я живу в России много лет. Много лет все здесь происходящее наблюдаю. Я наблюдаю, как деградирует система. Я вижу, что, к сожалению, в России становится всё хуже и хуже, люди становятся всё бесправнее и бесправнее. Законы работают против людей. Но я не хочу с этим мириться. Поэтому в течение многих лет я занималась разным активизмом: и градозащитным, и экологическим, я делала антимилитаристские выставки и фестивали. Мне это важно. Не мириться с происходящим в стране. И поэтому я буду оспаривать решение Минюста. Это единственный мне доступный механизм что-то противопоставить несправедливости и жестокости. Будем оспаривать, а что нам остается еще делать? Сделать вид, что меня все устраивает? Я не могу. Я не согласна. Я не иностранный агент.