Родственники больше 400 российских военнослужащих, пропавших в Украине, обратились в Минобороны, Администрацию президента и Следственный комитет с требованием найти и вернуть домой своих близких. Также они направили письма президенту России Владимиру Путину и главе Минобороны Сергею Шойгу, требуя встречи. Близкие военных рассказали Север.Реалии, как они месяцами добиваются ответов от разных ведомств и почему в их обращении нет просьб о выводе войск из Украины.
Алина Пермякова родом из Удмуртии, но последнее время вместе с мужем жила во Пскове, где Михаил служил по контракту в десантной дивизии. Алина приехала из Пскова в Москву, чтобы лично вместе с другими матерями и женами отнести в приемную Администрации президента письмо с требованием найти и вернуть домой из зоны военного конфликта в Украине пропавших, погибших и пленных военнослужащих. Последний раз Михаил выходил на связь в свой день рождения, 4 марта. С тех пор Алина ничего о нем не знает.
– Они уезжали на учения в Беларусь. Нам говорили, что это учения. Он уехал 31 января. До 22 февраля он каждый день выходил на связь. 22 февраля он написал, что они заходят на территорию Украины. Потом он вышел на связь только 3 марта, 4 марта утром позвонил маме, – рассказывает Алина.
Это был последний звонок Михаила родным, связи с ним с тех пор нет. Предположительно БМП, в которой он находился с другими военнослужащими, подбили в Киевской областью между Бучей и Ирпенем.
– 15 марта утром я звонила в часть и мне сказали: "Если к вам не пришли домой и не оповестили, значит, все хорошо". В тот же день после обеда позвонила мама Миши и сказала, что пришло извещение, похоронка, – рассказывает Алина. – Мы сразу выехали в Удмуртию. Тело привезли 20 марта. Нам изначально отказывали в опознании, якобы тело сильно обгорело и опознавать там нечего. Мы настояли на опознании и сразу сказали, что это не он. Мы сдали ДНК и 1 апреля пришло заключение, что это не он. Пообщались с сослуживцами, и нам рассказали, что у них пропал снайпер Стас Кочетков. Проверили ДНК, и оказалось, что это он (губернатор Псковской области Михаил Ведерников 18 апреля сообщил о гибели военнослужащего Станислава Кочеткова, а также о гибели Александра Шляйнера и Артема Скляра. – СР). В части уверяли, что это 100 процентов Миша, что тело достали с места Миши. В итоге нашли всех, кроме Миши. У них из экипажа Тимофей Бобов был в плену. Его уже обменяли. Я с ним связывалась, и он сказал, что, скорее всего, от мужа ничего не осталось.
В попытках найти мужа Алина обращалась и в воинскую часть, и в военную прокуратуру. Ведомства присылают разные ответы: одни пишут, что он пропал без вести, другие – что погиб.
– Официально пришел ответ, что есть приказ, что он пропавший без вести с 4 марта. Мне прислали похоронку и там написано, что он погиб 6 марта. Официальный ответ от Министерства обороны пришел, что он погиб 28 февраля, он в марте звонил мне и маме. Даты везде разные, все везде путается. Всех нашли кроме него, типа никаких останков, ничего нет. Его часть бездействует. Они просто хотят, чтобы его признали погибшим. Как они мне сказали при личной встрече, что якобы от него ничего не осталось, просто примите это и все, – говорит супруга военного.
Алина подписала письмо, адресованное Владимиру Путину, в Министерство обороны, Генпрокуратуру и Следственный комитет. В обращении родственники военнослужащих требуют "освободить родных из плена, найти без вести пропавших и вернуть погибших".
– Ранее я обращалась в военную прокуратуру, в Министерство обороны. Но там везде отписки: "Ведутся работы". В Красный Крест тоже обращались – и тоже бесполезно. В Ростове ДНК родителей сданы, но совпадений нет. Мы не можем бездействовать. Сидеть тихо и ждать чего-то? Ничего не сдвигается. Мне бояться уже нечего. Все, что могло случиться, уже случилось, – говорит Алина.
Вместе с Алиной подавать обращение к Путину, а также в Минобороны, Следственный комитет и прокуратуру приехали еще 13 человек – матери и жены российских военных, которые пытаются вернуть своих близких из Украины.
Наталья, мама пропавшего без вести 20-летнего военного Кирилла Осинцева, тоже приехала в Москву, чтобы подать обращение с требованием вернуть сына домой. Кирилла призвали в армию в мае 2021 года, в ноябре того же года он заключил контракт в Алейске (Алтайский край).
– В январе 2022 года они поехали в Ейск как бы на боевые учения. Из Ейска их отправили в Брянск, тоже на учения. 23 февраля мне сын позвонил и сказал: "Мама, мы уезжаем на войну". Мы поддерживали связь до 4 мая. 12 мая сослуживец Кирилла сообщил мне, что он погиб, получив ранения, не совместимые с жизнью. В июне меня вызвали в часть по другим обстоятельствам: якобы он получил ранение, его погрузили на БМП. БМП затонуло на переправе Северный Донец вместе с моим сыном. На сегодняшний день ничего не известно. Статус – без вести пропавший. Я обращалась и в Министерство обороны, и к президенту Путину, в Международный Красный Крест и Красный Крест, военкомат, Комитет солдатских матерей. Воинская часть на звонки вообще не отвечает. Документов на руках вообще никаких нет. Я приехала в Москву для того, чтобы добиться поиска моего сына, – говорит Наталья.
Среди тех, кто подписался в обращении 9 декабря, жительница Московской области Ирина Карлова, у которой мобилизовали неслужившего супруга Алексея и его брата. У обоих мужчин есть хронические заболевания, а брат Алексея, по утверждению Ирины, две недели провел в госпитале, в коме, даже не попав в зону военного конфликта.
– Муж не служил, никогда не проходил военные сборы, он не военнообязанный. У него нет никакого военного опыта и нет военно-учетной специальности. При этом он ограниченно годен и имеет хроническое заболевание – у него умственная отсталость, состоял на учете в психдиспансере. Несмотря на все это, военкомат решил, что он годен, написал ему в военный билет годность и мобилизовал. Вместе с ним призвали его родного брата. У него есть военная специальность, он служил, но у него очень много хронических болезней, в том числе язва. Ему на пятый день после мобилизации стало плохо, ему сделали операцию, два дня он был в коме, потом две недели в реанимации. Мама у них инвалид. Получается, что убивают просто всю семью, – рассуждает Ирина.
После мобилизации братьев отправили в Беларусь. С 16 октября Ирина написала десятки писем в военную и гражданскую прокуратуры, администрацию президента, Министерство обороны, местную администрацию и местным депутатам.
– Я добиваюсь, чтобы их вернули домой. Но максимум, что мне удалось добиться, – это то, что их привезли обратно в Москву на врачебную комиссию. Их вернули в воинскую часть в Москве: отправляют теперь то в одну больницу, то в другую. Никому до них нет дела. Забрать – быстро забрали, а признать ошибку не могут, – говорит Карлова.
Зульфия Альменова приехала из Челябинской области, она разыскивает своего сына-срочника. 20-летний Ербол, по ее данным, сейчас находится в плену в Украине.
Ербол принял присягу летом прошлого года, служил срочную в танковых войсках. Потом подписал контракт.
– Я думаю, что его обманули и ввели в заблуждение. Он подписал контракт сразу после присяги. Если бы мой сын прослужил полгода, я не думаю, что он бы подписал этот контракт, – рассказывает Альменова.
В последний раз Зульфия связывалась с сыном в апреле, и с тех пор никакой информации нет.
– В мае нам сообщили, что сын погиб. У нас взяли ДНК, но никакого опровержения или подтверждения не приходило. Мы обращались и в военкомат, и в воинскую часть. Нам сказали, что он погиб и надежды нет. Мы четыре раза ездили в воинскую часть, и четыре раза они нас убеждали, что надежд нет. Я чувствую как мать, что мой сын жив. Не получая от армии никакой информации, я стала обращаться к ясновидящим. Все сказали, что сын жив, но находится в опасности, – говорит Альменова.
– Прошло два месяца. Командование, воинская часть знают, что сын жив, но ничего не делается. Мне выдали даже приказ о том, что он находится в плену. Но дальше дело не идет. В списке военнопленных в своей части его почему-то нет, – говорит Зульфия. – В частной беседе командование части сказало, что лучше сведения получить от украинской стороны. Я ответила: "Как вы себе это представляете? Чтобы я сделала запрос в Украину?" Мне ответили: "Да". Но я требую у Министерства обороны, чтобы они вернули сына, – рассказывает Зульфия.
Обращение к Путину передали в аппарат Администрации президента 9 декабря. Помимо просьб вернуть близких в письме (текст есть в распоряжении редакции. – СР) родственники военнослужащих требуют встречи с Путиным, провести брифинг с главой Минобороны Сергеем Шойгу, а также найти тех, "кто обманным путем, забрав все личные вещи, завел срочников с незаконно заключенными контрактами ночью (24 февраля) на территорию Украины".
"Все генералы, командиры, полковники, майоры должны быть найдены и отправлены под трибунал с конфискацией всех медалей, орденов и пенсий! Все командиры, при ком потерян личный состав бойцов должны понести жесткое и справедливое наказание! Все командиры и генералы, покинувшие боевые территории, спасая свою жизнь, что привело к гибели, к пропавшим без вести и пленению срочников должны быть отданы под трибунал! Требуем на границе Белгородской, Брянской и Курской областей с Украиной выставить настоящих пограничников или обученных солдат, а всех срочников вывести в воинские части, удаленные от приграничных территорий!" – говорится в письме.
Подобные письма родственники военных уже не первых раз адресуют Путину и Шойгу. Обращение с требованием о встрече с Путиным и Шойгу и возвращении родственников из зоны военного конфликта в Украине 91 семья отправила в июле 2022 года. По подсчетам Север.Реалии, на начало декабря почти четверть военнослужащих, указанных в письме, официально признаны погибшими, однако у большинства статус либо неизвестен, либо без вести пропавший. В ноябре 2022 года матери срочников потребовали, чтобы их детей не отправляли в Украину и в приграничные территории. Кроме того, они одними из первых публично заявили о том, чтобы российские власти начали мирные переговоры.
Среди тех, кто говорит о проблемах с российскими военнослужащими, которые оказались в Украине, – жительница Петрозаводска Ирина Чистякова. Она с марта 2022 года пытается найти и вернуть домой своего сына Кирилла. Его призвали в армию в октябре 2021 года в город Луга. Уже через месяц он подписал контракт. В феврале 2022 года Кирилла отправили на учения в Беларусь, а позже на войну в Украину. Сослуживцы Кирилла видели его последний раз в конце марта. С того момента в течение нескольких месяцев Ирина не знала, что с её сыном. От ведомств она получала отписки, в которых статус Кирилла всегда был разный.
– С 27 марта он считался пропавшим без вести до 7 ноября. 7,5 месяцев я его искала среди живых, среди погибших, по моргам, выезжала в прифронтовые зоны Донбасса, общалась с освобожденными военнопленными, искала любые пути, где найти сына. Я показывала пленным фотографии парней, которых мы ищем. Я пообщалась примерно с 70 пленными. Только 30 октября мне улыбнулось счастье, я нашла человека, который видел моего сына и еще одного военного. Из ста фотографий военных он узнал только два снимка, – рассказывает Чистякова.
Минобороны России официально признало сына Ирины военнопленным, но в списки на обмен он попал только 5 декабря.
– Это бюрократия. Как мне сказал подполковник военной полиции, они стараются бороться с этой бюрократией, но у них это плохо получается. Почему у них плохо получается? Потому что они сидят все в кабинетах, перекладывают бумажки с одного места в другое и поэтому им ни тепло ни холодно от того, где мой сын находится: в плену или лежит в земле украинской. И это касается тысяч людей, за которых мы боремся, – рассуждает Чистякова.
На обращение, поданное летом в аппарат президента и Минобороны, семьи получили "очередные отписки", говорит она. Чистякова снова подписала обращение, отправленное в администрацию президента 9 декабря.
При этом в письме к Путину от 9 декабря нет требований о том, чтобы российские власти начали вывод войск из Украины или организовали мирные переговоры с украинской стороной.
"Каждый военнослужащий, находящийся на СВО – ГЕРОЙ (орфография и пунктуация сохранена. – СР). Они не сбежали за границу, а по Вашему (В. Путина. – СР) приказу пошли защищать Отечество. И каждый из них смотрел смерти в лицо. Поэтому вернуть их – это только в Вашей силе, в Ваших руках. Не поворачивайтесь к нам спиной. Покажите, что Вы уважаете свой народ и переживаете за его благополучие", – говорится в обращении президенту, переданном 9 декабря.
Ирина Чистякова говорит, что в письме нет требования прекратить военные действия, потому что под этой просьбой "должны подписаться все граждане Российской федерации".
– (Это будет), когда все граждане Российской Федерации это поймут и подпишутся под этим. А так – нас меньше тысячи человек, и мы будет требовать того, что неисполнимо. Пусть мужчины поднимаются в России, встают и требуют. И так уже позорно: мы матери и на нас и так уже охотятся, за нами следом ходит полиция, Росгвардия (речь идет о преследовании активистки "Совета матерей и жен" Ольги Цукановой, которую накануне задержали полицейские, когда она направлялась в Москву для подачи обращения в Минобороны вместе с Чистяковой и другими матерями и женами. Кроме того, Цуканова ранее утверждала, что против нее возбуждено уголовное дело за "фейки" о российской армии, однако официально информация о деле не подтверждена. – СР). Я вообще не понимаю, в какой стране мы живем. Что вообще происходит? Вы кого боитесь-то? Нас, матерей? Мы безоружны. У нас нет ни пистолетов, ни автоматов, ни наркотиков. У нас ничего нет. Почему вы нас боитесь? – спрашивает Чистякова.
По ее словам, родственники российских военных "требовали и до сих пор требуют" мирных переговоров.
– Мы требовали и требуем сейчас, чтобы президенты всех стран собирались и договаривались. Если они не могут этого сделать, то что уж говорить о нас, о простых людях? Дипломаты у нас все в Кремле. Если дипломаты не могут договориться о каких-то действиях, то надо задуматься о том, кто там у нас сидит в Кремле. Не пора ли туда сесть людям, которые в этом понимают, – говорит Чистякова.
С начала военных действий Минобороны России трижды отчитывалось от погибших российских военнослужащих. В сентябре Сергей Шойгу заявил, что с 24 февраля погибло 5937 российских военнослужащих. Шойгу не говорил, входят ли в это число добровольцы военных частных компаний, сотрудники Росгвардии. Также неизвестно, сколько погибло заключенных из российских колоний, которых вербуют в частные военные компании и отправляют в Украину (случаи гибели заключенных многократно подтверждали их родственники, в том числе в разговорах с корреспондентами Север.Реалии. Их истории читайте здесь и здесь. – СР), и мобилизованных после 21 сентября. Минобороны не публикует данные о числе пропавших без вести, раненых и пленных российских солдатах. Издания "Медиазона" вместе с Русской службой Би-би-си на основе открытых данных установили гибель 9504 военнослужащих, в том числе 363 мобилизованных (данные на 2 декабря 2022 года). Украинские власти утверждают, что в стране из-за войны погибли более 90 тысяч российских военных (данные на 9 декабря).
