Одним из символов борьбы с пандемией COVID-19 в России стала стена памяти медиков в центре Петербурга, стихийный мемориал появился весной в центре города, а в ноябре его убрали. Теперь власти обещают установить памятник медработникам, погибшим от коронавируса – скульптуру ангела художника Романа Шустрова, который умер от ковида в мае прошлого года. Корреспондент Север.Реалии выяснил, как стена памяти помогла родственникам погибших петербургских медиков получить обещанные компенсации, которые им не хотели платить.
В конце апреля напротив здания комитета по здравоохранению в Петербурге появился мемориал памяти врачей, погибших от коронавируса. Восемь табличек с именами, местом работы и фотографиями медработников, которые умерли, работая с больными коронавирусом, принесла к окнам чиновником программный директор фонда "Астарта" Ирина Маслова.
Среди них была фотография Сергея Белошицкого – врача-анестезиолога, который 20 лет проработал в Елизаветинской больнице. Он стал первым врачом в Петербурге, которого официально признали заболевшим COVID-19 во время оказания помощи пациентам. Несмотря на подтвержденный диагноз, семья Белошицкого больше полугода не может получить компенсацию в 1 миллион рублей, хотя в Смольном пообещали выплатить деньги родственникам медиков, которых признают погибшими от коронавируса. Губернатор Петербурга Александр Беглов тоже говорил о выплате для семьи Белошицких, но компенсацию им так и не дали – у Сергея из родственников остались только брат и две сестры: ни детей, ни родителей, ни жены у погибшего врача не было.
Елена, сестра Сергея Белошицкого, тоже врач в петербургской больнице. Она спрашивала у чиновников из администрации Петербурга и комитета по социальной политике, почему родственники не могут получить компенсацию. Ей ответили, что родные братья и сестры не входят в перечень родных, которым она положена. Глава комитета по здравоохранению в Петербурге Дмитрий Лисовец еще в ноябре обещал разобраться в этом вопросе, но воз и ныне там.
Стену памяти Елена Белошицкая воспринимает как "символ трагедии, которая происходила и происходит с медиками". Она уверена, что благодаря активистам, которые создали мемориал, проблемы медиков не замалчивали, о них говорили и их пытались решить.
– Эта стена показала недостатки в организации первичного звена системы здравоохранения. Наверное, это нормально, в жизни нигде ничего нет идеального. Конечно, и соцработники, и продавцы в магазинах молодцы. Соцработники тоже контактируют с ковидными, в магазинах, в метро тоже контактируют. Но ни в метро, ни в магазинах не отвечают за жизнь человека. За жизнь людей отвечают врачи, медсестры и другой медперсонал, – говорит Елена.
С апреля стена памяти быстро "разрослась": почти каждый день Ирина Маслова вместе с журналисткой Галиной Артеменко приносили новые фотографии медработников, прохожие оставляли цветы, записки врачам и медицинские маски, которые тоже стали неким символом стены. В начале августа на стене было более 60 портретов медработников, хотя по официальным данным на тот момент от COVID-19 умерли только 19 медиков, семьи которых получили компенсации. К середине ноября на стене памяти на Малой Садовой было больше 100 портретов медиков, но Смольный признал погибшими только 38 медработников.
Некоторые семьи по несколько раз обращались к чиновникам, доказывая, что их родные заразились коронавирусом, спасая жизни пациентов в больницах. Среди них была семья медсестры Марии Тышко из госпиталя Ветеранов, о которой Север.Реалии рассказывал раньше, и семья 45-летнего Александра Шаронова – заведующего отделением анестезиологии, реанимации и интенсивной терапии роддома №9, который заразился от одной из рожениц. Его супруге Алине Шавловской, которая работает медсестрой в городском онкодиспансере с зарплатой чуть больше 40 тысяч рублей, только со второго раза удалось убедить чиновников, что муж заразился COVID-19 на работе.
Шаронов заразился в конце мая на работе и умер 23 июня. Алина обратилась в комитет по здравоохранению с просьбой выплатить компенсацию, но чиновники отказали, заявив, что медик заболел не из-за работы, а значит, деньги семье не положены.
– Все резко случилось: через 3–4 дня оказались в больнице, температура несбиваемая и сразу очень большой процент поражения легких, – вспоминает Алина Шавловская. – Мы сделали КТ сами, договаривались через знакомых врачей. Участковый терапевт, который приехал к нам сначала, дал направление на КТ на 23 июня, а 23-го муж уже умер. Говорили, что заразился он не на работе, якобы роддом чистый, и что расследование проводит не роддом, а вышестоящие органы.
Когда с первого раза не удалось признать Александра Шаронова погибшим от коронавируса, с Алиной связались Ирина Маслова и депутат Борис Вишневский, которые тоже начали переписку с чиновниками. Власти пересмотрели собственное решение только после того, как историю погибшего врача придали огласке.
Были бы предприняты другие меры и, возможно, мой муж был бы сейчас жив. Если бы все было вовремя
– В таких ситуациях нет ни желания, ни веры, ни надежды, и когда люди помогают сами, то это, конечно, придаёт сил. Мои друзья по работе тоже помогали. Благодаря всем этим людям нам удалось добиться того, что роддом признал Сашу погибшим от COVID-19. Я не знаю, почему они не хотели сразу признавать его погибшим от ковида. Мне непонятно. Если бы это все не скрывалось, может быть, вовремя были бы обследованы все врачи и другой медперсонал. Тогда были бы предприняты другие меры и, возможно, мой муж был бы сейчас жив. Если бы все было вовремя.
Журналистка Галина Артеменко считает, что стена памяти постоянно напоминала властям о проблемах в здравоохранении города. Благодаря мемориалу выплаты удалось получить не только семьям погибших, но и просто медикам, переболевшим коронавирусом. Ирина Маслова, которая более 17 лет управляет работой по профилактике ВИЧ среди секс-работниц Петербурга и сотрудничает с городскими СПИД-Центрами, говорит, что весной "стало страшно", когда из больниц начали поступать первые сообщения о смертях врачей от коронавируса. Поэтому она решила создать стену памяти, чтобы о работе медиков помнили не только обычные люди, но и чиновники.
– Я хочу, чтобы люди из комитета по здравоохранению не забыли про этих врачей, – говорила Маслова еще весной.
По ее словам, чиновники из комитета по здравоохранению "каждый раз вздрагивали", когда на стене появлялись новые портреты. При этом Маслова считает, что власти не сделали никаких выводов из того, что происходило в городе весной и летом.
– То, какая смертность в декабре в Петербурге и какая заболеваемость, показывает, что летом власти не сделали никаких выводов. В декабре в городе на пять миллионов в один день осталось 27 коек. Это называется приплыли. Любой нормальный мэр, губернатор в такой ситуации подал бы в отставку. Он не достоин возглавлять этот город, он не умеет принимать адекватных решений, – заявляет Маслова.
Губернатор Александр Беглов еще в начале ноября, когда ежедневно в Петербурге подтверждали по 900 случаев заражения коронавирусом, говорил о критической ситуации в городе. К середине декабря в Петербурге подтверждали от 3,5 до 4 тысяч новых случаев COVID-19, машины скорой помощи стояли с пациентами в многочасовых очередях около коронавирусных стационаров. Беглов тогда заявил, что врачи и больницы работают на пределе, но Смольный при этом не вводил локдаун, ограничиваясь не всегда эффективными полумерами, например, выговором главе культуры города Константину Сухенко за концерт Басты, где тысячи людей были без масок и не соблюдали социальную дистанцию.
Снижение числа больных коронавирусом в Петербурге может быть к осени 2021 года
Впрочем, слова чиновников часто расходятся со словами врачей. Главный санитарный врач Петербурга Наталья Башкетова в середине декабря говорила, что город вышел на плато по заболеваемости COVID-19, спустя неделю главный врач Боткинской больницы Денис Гусев заявил, что "никакого плато еще не видно". По его оценкам, снижение числа больных коронавирусом в Петербурге может быть к осени 2021 года. Пока власти рапортуют о стабильности в ситуации с коронавирусом, медики по-прежнему продолжают заражаться COVID-19 и умирать от инфекции.
– Благодаря стене памяти люди увидели, что медики не совсем обслуживающий персонал, потому что от работы врачей зависит жизнь других людей. Мне кажется, это услышали. Есть дополнительные выплаты за работу, большие закупки СИЗов, – говорит главный врач Елизаветинской больницы Сергей Петров.
В начале пандемии Петров рассказывал о нехватке медперсонала, средств защиты и лекарств, отсутствии разделения больниц на "грязные" и "чистые" зоны. Вторую волну коронавируса врачи встретили более подготовленными, уверен Петров. По его словам, больницы стали закупать средства защиты и нужные для лечения коронавируса препараты, а сами врачи теперь понимают, как происходит течение болезни.
Она стала немым упреком за управленческие ошибки, которые были сделаны
– Стена памяти показала отношение людей к врачам. Она показала людям, сколько докторов пожертвовали своей жизнью, оказывая помощь жителям города, – считает бывший главврач Боткинской больницы Алексей Яковлев. – Она стала немым упреком за управленческие ошибки, которые были сделаны. Многие врачи заразились, когда при госпитализации стали пытаться делить пациентов на пациентов с COVID и пациентов с внебольничной пневмонией.
Яковлев в начале пандемии работал главным врачом инфекционной Боткинской больницы. Его уволили после того, как из учреждения сбежали пациентки, которые находились на карантине по COVID-19. Хотя чиновники утверждают, что увольнение связано с системными проблемами. Сначала врач уехал в Москву, но сейчас вернулся и продолжает руководить кафедрой инфекционных болезней в Санкт-Петербургском государственном университете.
– У нас долго думали, что врач – это как официант, что деньги решают все. Пандемия показала, что и деньги ничего не решают. Вне зависимости от того, сколько денег вы готовы заплатить, риск умереть примерно одинаковый, – говорит Яковлев.
У многих медработников из-за коронавируса "психологическая и физическая усталость, которая рождает апатию" и притупляет чувство опасности, считает он. Яковлев уверен, что кроме материальной поддержки "докторам нужна и психологическая поддержка, и моральная поддержка", а "общественное признание и благодарность людей – это очень важный критерий для врачей".
Стихийную стену памяти медработникам, погибшим от коронавируса, разобрали в середине ноября 2020 года: фотографии с погибшими сотрудниками больниц передали на хранение в Государственный музей политической истории. Ира Маслова и Галина Артеменко добились, что рядом с Первым медицинским университетом установить памятник медикам – скульптуру ангела художника Романа Шустрова – на средства, которые пожертвовали местные бизнесмены. Шустров – создатель кукольной скульптуры "Петербургский ангел" – умер от коронавируса в мае прошлого года.
С начала пандемии в Петербурге подтвердили более 280 тысяч случаев коронавируса. За последние сутки выявили 3003 новых заболевших. В регионе умерло 8566 человек от коронавируса.
